Неточные совпадения
Как, неужели все? Да мне вовсе не о том было нужно; я ждал другого, главного,
хотя совершенно понимал, что и нельзя было иначе. Я со свечой стал провожать его на лестницу; подскочил было хозяин, но я, потихоньку от Версилова, схватил его изо всей
силы за руку и свирепо оттолкнул. Он поглядел было с изумлением, но мигом стушевался.
Я
хотел было что-то ответить, но не смог и побежал наверх. Он же все ждал на месте, и только лишь когда я добежал до квартиры, я услышал, как отворилась и с шумом захлопнулась наружная дверь внизу. Мимо хозяина, который опять зачем-то подвернулся, я проскользнул в мою комнату, задвинулся на защелку и, не зажигая свечки, бросился на мою кровать, лицом в подушку, и — плакал, плакал. В первый раз заплакал с самого Тушара! Рыданья рвались из меня с такою
силою, и я был так счастлив… но что описывать!
— Друг мой, что я тут мог? Все это — дело чувства и чужой совести,
хотя бы и со стороны этой бедненькой девочки. Повторю тебе: я достаточно в оно время вскакивал в совесть других — самый неудобный маневр! В несчастье помочь не откажусь, насколько
сил хватит и если сам разберу. А ты, мой милый, ты таки все время ничего и не подозревал?
Версилов был бледен, но говорил сдержанно и цедя слова, барон же возвышал голос и видимо наклонен был к порывистым жестам, сдерживался через
силу, но смотрел строго, высокомерно и даже презрительно,
хотя и не без некоторого удивления.
— Par ici, monsieur, c'est par ici! [Сюда, сударь, вот сюда! (франц.)] — восклицала она изо всех
сил, уцепившись за мою шубу своими длинными костлявыми пальцами, а другой рукой указывая мне налево по коридору куда-то, куда я вовсе не
хотел идти. Я вырвался и побежал к выходным дверям на лестницу.
Уходить я собирался без отвращения, без проклятий, но я
хотел собственной
силы, и уже настоящей, не зависимой ни от кого из них и в целом мире; а я-то уже чуть было не примирился со всем на свете!
Я решился не останавливать Ламберта на его подлостях, потому что он до того простодушно выкладывал их предо мной, что даже и не подозревал, что я вдруг могу возмутиться; но я промямлил, однако, что не
хотел бы жениться только
силой.
Золотой век — мечта самая невероятная из всех, какие были, но за которую люди отдавали всю жизнь свою и все свои
силы, для которой умирали и убивались пророки, без которой народы не
хотят жить и не могут даже и умереть!
Точно подле вас стоит ваш двойник; вы сами умны и разумны, а тот непременно
хочет сделать подле вас какую-нибудь бессмыслицу, и иногда превеселую вещь, и вдруг вы замечаете, что это вы сами
хотите сделать эту веселую вещь, и Бог знает зачем, то есть как-то нехотя
хотите, сопротивляясь из всех
сил хотите.
— «От вас угроз», то есть — от такого нищего! Я пошутил, — проговорил он тихо, улыбаясь. — Я вам ничего не сделаю, не бойтесь, уходите… и тот документ из всех
сил постараюсь прислать — только идите, идите! Я вам написал глупое письмо, а вы на глупое письмо отозвались и пришли — мы сквитались. Вам сюда, — указал он на дверь (она
хотела было пройти через ту комнату, в которой я стоял за портьерой).
— Ах, этот «двойник»! — ломала руки Татьяна Павловна. — Ну, нечего тут, — решилась она вдруг, — бери шапку, шубу и — вместе марш. Вези нас, матушка, прямо к ним. Ах, далеко! Марья, Марья, если Катерина Николаевна приедет, то скажи, что я сейчас буду и чтоб села и ждала меня, а если не
захочет ждать, то запри дверь и не выпускай ее
силой. Скажи, что я так велела! Сто рублей тебе, Марья, если сослужишь службу.
Альфонсинка же той порой должна была из всех
сил задерживать нас где
хочет и как
хочет.
Неточные совпадения
Стародум. Поверь мне, всякий найдет в себе довольно
сил, чтоб быть добродетельну. Надобно
захотеть решительно, а там всего будет легче не делать того, за что б совесть угрызала.
Я
хотел бы, например, чтоб при воспитании сына знатного господина наставник его всякий день разогнул ему Историю и указал ему в ней два места: в одном, как великие люди способствовали благу своего отечества; в другом, как вельможа недостойный, употребивший во зло свою доверенность и
силу, с высоты пышной своей знатности низвергся в бездну презрения и поношения.
Между тем дела в Глупове запутывались все больше и больше. Явилась третья претендентша, ревельская уроженка Амалия Карловна Штокфиш, которая основывала свои претензии единственно на том, что она два месяца жила у какого-то градоначальника в помпадуршах. Опять шарахнулись глуповцы к колокольне, сбросили с раската Семку и только что
хотели спустить туда же пятого Ивашку, как были остановлены именитым гражданином
Силой Терентьевым Пузановым.
— Простить я не могу, и не
хочу, и считаю несправедливым. Я для этой женщины сделал всё, и она затоптала всё в грязь, которая ей свойственна. Я не злой человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу всеми
силами души и не могу даже простить ее, потому что слишком ненавижу за всё то зло, которое она сделала мне! — проговорил он со слезами злобы в голосе.
Узнав, что приехала Анна, Кити
хотела не выходить; но Долли уговорила ее. Собравшись с
силами, Кити вышла и краснея подошла к ней и подала руку.