Неточные совпадения
— Да, какой-то дурачок, что, впрочем, не мешает ему стать мерзавцем. Я только
была в досаде, а то бы умерла вчера со
смеху: побледнел, подбежал, расшаркивается, по-французски заговорил. А в Москве Марья Ивановна меня о нем, как о гении, уверяла. Что несчастное письмо это цело и где-то находится в самом опасном месте — это я, главное, по лицу этой Марьи Ивановны заключила.
В его голосе сверкал милый, дружественный, ласкающий
смех… что-то вызывающее и милое
было в его словах, в его светлом лице, насколько я мог заметить ночью. Он
был в удивительном возбуждении. Я весь засверкал поневоле.
Он быстро вырвал из моей руки свою руку, надел шляпу и, смеясь, смеясь уже настоящим
смехом, вышел из квартиры. Что мне
было догонять его, зачем? Я все понял и — все потерял в одну минуту! Вдруг я увидел маму; она сошла сверху и робко оглядывалась.
Примечайте притом все оттенки: надо, например, чтобы
смех человека ни в каком случае не показался вам глупым, как бы ни
был он весел и простодушен.
— Это — шуты, пане, это — шуты! — презрительно повторял маленький поляк, весь красный, как морковь, от негодования. — Скоро нельзя
будет приходить! — В зале тоже зашевелились, тоже раздавался ропот, но больше
смех.
И
смех и анекдоты наши
были в высшей степени не злобны и не насмешливы, но нам
было весело.
Из внутренних комнат долетали звуки громкого разговора и
смеха: у князя, кроме камер-юнкера гостя,
были и еще посетители.
Я до того закричал на лакея, что он вздрогнул и отшатнулся; я немедленно велел ему отнести деньги назад и чтобы «барин его сам принес» — одним словом, требование мое
было, конечно, бессвязное и, уж конечно, непонятное для лакея. Однако ж я так закричал, что он пошел. Вдобавок, в зале, кажется, мой крик услышали, и говор и
смех вдруг затихли.
Он потерянно рассмеялся при этом слове, вдруг подняв на нее глаза; до того же времени говорил, как бы смотря в сторону. Если б я
был на ее месте, я бы испугался этого
смеха, я это почувствовал. Он вдруг встал со стула.
— Ну что, если мы встретимся когда-нибудь совсем друзьями и
будем вспоминать и об этой сцене с светлым
смехом? — проговорил он вдруг; но все черты лица его дрожали, как у человека, одержимого припадком.
Красное лицо этого офицера, его духи, перстень и в особенности неприятный
смех были очень противны Нехлюдову, но он и нынче, как и во всё время своего путешествия, находился в том серьезном и внимательном расположении духа, в котором он не позволял себе легкомысленно и презрительно обращаться с каким бы то ни было человеком и считал необходимым с каждым человеком говорить «во-всю», как он сам с собой определял это отношение.
Неточные совпадения
Хлестаков (пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие
были! Ямщикам скажи, что я
буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы
пели!.. (Продолжает писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со
смеху…
— У нас забота
есть. // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды. // Ты дай нам слово крепкое // На нашу речь мужицкую // Без
смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
Вести о «глуповском нелепом и
смеха достойном смятении» достигли наконец и до начальства. Велено
было «беспутную оную Клемантинку, сыскав, представить, а которые
есть у нее сообщники, то и тех, сыскав, представить же, а глуповцам крепко-накрепко наказать, дабы неповинных граждан в реке занапрасно не утапливали и с раската звериным обычаем не сбрасывали». Но известия о назначении нового градоначальника все еще не получалось.
Ни помощник градоначальника, ни неустрашимый штаб-офицер — никто ничего не знал об интригах Козыря, так что, когда приехал в Глупов подлинный градоначальник, Двоекуров, и началась разборка"оного нелепого и
смеха достойного глуповского смятения", то за Семеном Козырем не только не
было найдено ни малейшей вины, но, напротив того, оказалось, что это"подлинно достойнейший и благопоспешительнейший к подавлению революции гражданин".
Волнение
было подавлено сразу; в этой недавно столь грозно гудевшей толпе водворилась такая тишина, что можно
было расслышать, как жужжал комар, прилетевший из соседнего болота подивиться на «сие нелепое и
смеха достойное глуповское смятение».