Неточные совпадения
Замечу при этом, что Ефим даже очень подробно знал все мои
семейные обстоятельства, отношения мои к Версилову и почти все, что я сам знал из
истории Версилова; я же ему в разное время и сообщил, кроме, разумеется, некоторых секретов.
Скрыть выстрела не удалось — это правда; но вся главная
история, в главной сущности своей, осталась почти неизвестною; следствие определило только, что некто В., влюбленный человек, притом
семейный и почти пятидесятилетний, в исступлении страсти и объясняя свою страсть особе, достойной высшего уважения, но совсем не разделявшей его чувств, сделал, в припадке безумия, в себя выстрел.
Человек этот, которому принадлежит своя весьма симпатичная роль в нашей
семейной истории, по словам бабушки, был «гол, как турецкий святой, а в душе рыцарь».
Через семь лет, когда мы застаем его в Фридрихсгаме, обостренное состояние его духа прошло, но желание оправдаться перед людьми в своей одинокой жизни семейного человека осталось, и Суворов при каждом удобном случае подробно рассказывал свою «
семейную историю».
Неточные совпадения
— Как? Разве ты так плох в естественной
истории или забыл, что галка самая почтенная,
семейная птица? Тебе пример!.. Прощайте, синьор!
Если бы в мире господствовало исключительно женственное начало, то
истории не было бы, мир остался бы в «частном» состоянии, в «
семейном» кругу.
Попробуем указать несколько черт из отношений Русакова к дочери и к окружающим; мы увидим, что здесь основанием всей
истории является опять-таки то же самодурство, на котором утверждаются все
семейные и общественные отношения этого «темного царства».
Жажда
семейной ласки, материнской, сестриной, нянькиной ласки, так грубо и внезапно оборванной, обратилась в уродливые формы ухаживания (точь-в-точь как в женских институтах «обожание») за хорошенькими мальчиками, за «мазочками»; любили шептаться по углам и, ходя под ручку или обнявшись в темных коридорах, говорить друг другу на ухо несбыточные
истории о приключениях с женщинами.
Но человек часто думает ошибочно: внук Степана Михайловича Багрова рассказал мне с большими подробностями
историю своих детских годов; я записал его рассказы с возможною точностью, а как они служат продолжением «
Семейной хроники», так счастливо обратившей на себя внимание читающей публики, и как рассказы эти представляют довольно полную
историю дитяти, жизнь человека в детстве, детский мир, созидающийся постепенно под влиянием ежедневных новых впечатлений, — то я решился напечатать записанные мною рассказы.