Неточные совпадения
Я вполне готов верить, как уверял он меня прошлого года сам, с краской в лице, несмотря на то, что
рассказывал про все это с самым непринужденным и «остроумным» видом, что романа никакого не было вовсе и что все вышло так.
Не знаю почему, мне казалось, что она так и вспыхнет, когда я ей
расскажу про Васина.
— Я не знаю, что выражает мое лицо, но я никак не ожидал от мамы, что она
расскажет вам
про эти деньги, тогда как я так просил ее, — поглядел я на мать, засверкав глазами. Не могу выразить, как я был обижен.
— Совсем нет, не приписывайте мне глупостей. Мама, Андрей Петрович сейчас похвалил меня за то, что я засмеялся; давайте же смеяться — что так сидеть! Хотите, я вам
про себя анекдоты стану
рассказывать? Тем более что Андрей Петрович совсем ничего не знает из моих приключений.
Лучше вот что: если вы решились ко мне зайти и у меня просидеть четверть часа или полчаса (я все еще не знаю для чего, ну, положим, для спокойствия матери) — и, сверх того, с такой охотой со мной говорите, несмотря на то что произошло внизу, то
расскажите уж мне лучше
про моего отца — вот
про этого Макара Иванова, странника.
—
Расскажите мне
про моего отца, если можете, правду.
Я
рассказал, что Стебельков болтал давеча
про «грудного ребенка».
— Пренеприятное и прехлопотливое дело! — ответил он почти злобно, — эта молодая соседка,
про которую вы
рассказывали, у себя в комнате повесилась.
—
Про Чернышева я сам
рассказывал несколько раз.
Я нарочно заметил об «акциях», но, уж разумеется, не для того, чтоб
рассказать ему вчерашний секрет князя. Мне только захотелось сделать намек и посмотреть по лицу, по глазам, знает ли он что-нибудь
про акции? Я достиг цели: по неуловимому и мгновенному движению в лице его я догадался, что ему, может быть, и тут кое-что известно. Я не ответил на его вопрос: «какие акции», а промолчал; а он, любопытно это, так и не продолжал об этом.
Они
рассказывали потом, что я с ужасом все спрашивал
про какого-то Ламберта и все слышал лай какой-то болонки.
Мама
рассказывала мне всегда обо всем домашнем, обыкновенно когда приходила с супом кормить меня (когда я еще не мог сам есть), чтобы развлечь меня; я же при этом упорно старался показать каждый раз, что мало интересуюсь всеми этими сведениями, а потому и
про Настасью Егоровну не расспросил подробнее, даже промолчал совсем.
«Однако, — подумал я тогда
про себя, уже ложась спать, — выходит, что он дал Макару Ивановичу свое „дворянское слово“ обвенчаться с мамой в случае ее вдовства. Он об этом умолчал, когда
рассказывал мне прежде о Макаре Ивановиче».
Я начал было плакать, не знаю с чего; не помню, как она усадила меня подле себя, помню только, в бесценном воспоминании моем, как мы сидели рядом, рука в руку, и стремительно разговаривали: она расспрашивала
про старика и
про смерть его, а я ей об нем
рассказывал — так что можно было подумать, что я плакал о Макаре Ивановиче, тогда как это было бы верх нелепости; и я знаю, что она ни за что бы не могла предположить во мне такой совсем уж малолетней пошлости.
Но если я и вымолвил это, то смотрел я с любовью. Говорили мы как два друга, в высшем и полном смысле слова. Он привел меня сюда, чтобы что-то мне выяснить,
рассказать, оправдать; а между тем уже все было, раньше слов, разъяснено и оправдано. Что бы я ни услышал от него теперь — результат уже был достигнут, и мы оба со счастием знали
про это и так и смотрели друг на друга.
— О,
расскажите мне и
про это,
расскажите мне
про маму!
— Кабы умер — так и слава бы Богу! — бросила она мне с лестницы и ушла. Это она сказала так
про князя Сергея Петровича, а тот в то время лежал в горячке и беспамятстве. «Вечная история! Какая вечная история?» — с вызовом подумал я, и вот мне вдруг захотелось непременно
рассказать им хоть часть вчерашних моих впечатлений от его ночной исповеди, да и самую исповедь. «Они что-то о нем теперь думают дурное — так пусть же узнают все!» — пролетело в моей голове.
— Молчи. Много важности, что ты испуган. Говори: чего ты там не договорил, когда
про вчерашнюю ахинею
рассказывал?
Неточные совпадения
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит; пойдешь на Щукин — купцы тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там тебе кавалер
расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все видишь.
Я слово вам скажу!» // Притихла площадь людная, // И тут Ермил
про мельницу // Народу
рассказал: // «Давно купец Алтынников // Присватывался к мельнице, // Да не плошал и я, // Раз пять справлялся в городе, // Сказали: с переторжкою // Назначены торги.
Из всей семейки мужниной // Один Савелий, дедушка, // Родитель свекра-батюшки, // Жалел меня…
Рассказывать //
Про деда, молодцы?
Он, очевидно, был пьян и
рассказывал про какую-то случившуюся в их заведении историю.
— А, и вы тут, — сказала она, увидав его. — Ну, что ваша бедная сестра? Вы не смотрите на меня так, — прибавила она. — С тех пор как все набросились на нее, все те, которые хуже ее во сто тысяч раз, я нахожу, что она сделала прекрасно. Я не могу простить Вронскому, что он не дал мне знать, когда она была в Петербурге. Я бы поехала к ней и с ней повсюду. Пожалуйста, передайте ей от меня мою любовь. Ну,
расскажите же мне
про нее.