Неточные совпадения
Правда, под надежду денег никто
не давал, занять негде было, и
пока терпели.
— Долго рассказывать… А отчасти моя идея именно в том, чтоб оставили меня в покое.
Пока у меня есть два рубля, я хочу жить один, ни от кого
не зависеть (
не беспокойтесь, я знаю возражения) и ничего
не делать, — даже для того великого будущего человечества, работать на которого приглашали господина Крафта. Личная свобода, то есть моя собственная-с, на первом плане, а дальше знать ничего
не хочу.
Я крепко пожал руку Васина и добежал до Крафта, который все шел впереди,
пока я говорил с Васиным. Мы молча дошли до его квартиры; я
не хотел еще и
не мог говорить с ним. В характере Крафта одною из сильнейших черт была деликатность.
— Ну, хорошо, — сказал я, сунув письмо в карман. — Это дело
пока теперь кончено. Крафт, послушайте. Марья Ивановна, которая, уверяю вас, многое мне открыла, сказала мне, что вы, и только один вы, могли бы передать истину о случившемся в Эмсе, полтора года назад, у Версилова с Ахмаковыми. Я вас ждал, как солнца, которое все у меня осветит. Вы
не знаете моего положения, Крафт. Умоляю вас сказать мне всю правду. Я именно хочу знать, какой он человек, а теперь — теперь больше, чем когда-нибудь это надо!
— Это ты про Эмс. Слушай, Аркадий, ты внизу позволил себе эту же выходку, указывая на меня пальцем, при матери. Знай же, что именно тут ты наиболее промахнулся. Из истории с покойной Лидией Ахмаковой ты
не знаешь ровно ничего.
Не знаешь и того, насколько в этой истории сама твоя мать участвовала, да, несмотря на то что ее там со мною
не было; и если я когда видел добрую женщину, то тогда, смотря на мать твою. Но довольно; это все
пока еще тайна, а ты — ты говоришь неизвестно что и с чужого голоса.
Я решил в душе высидеть, замирая,
пока Татьяна Павловна выпроводит гостью (если на мое счастье сама
не войдет раньше зачем-нибудь в спальню), а потом, как уйдет Ахмакова, пусть тогда мы хоть подеремся с Татьяной Павловной!..
—
Пока на постоялый двор, чтоб только
не ночевать в этом доме. Скажи маме, что я люблю ее.
Еще из Евангелия тут же пошутил: „Миритесь, говорит,
пока на пути, дондеже
не заплатите последний кодрант“, — провожает меня, смеется.
— Да ведь вот же и тебя
не знал, а ведь знаю же теперь всю. Всю в одну минуту узнал. Ты, Лиза, хоть и боишься смерти, а, должно быть, гордая, смелая, мужественная. Лучше меня, гораздо лучше меня! Я тебя ужасно люблю, Лиза. Ах, Лиза! Пусть приходит, когда надо, смерть, а
пока жить, жить! О той несчастной пожалеем, а жизнь все-таки благословим, так ли? Так ли? У меня есть «идея», Лиза. Лиза, ты ведь знаешь, что Версилов отказался от наследства?
А
пока я все еще продолжал занимать мою квартиренку, занимать, но
не жить в ней; там лежал мой чемодан, сак и иные вещи; главная же резиденция моя была у князя Сергея Сокольского.
— Друг мой, — сказал он вдруг грустно, — я часто говорил Софье Андреевне, в начале соединения нашего, впрочем, и в начале, и в середине, и в конце: «Милая, я тебя мучаю и замучаю, и мне
не жалко,
пока ты передо мной; а ведь умри ты, и я знаю, что уморю себя казнью».
—
Не сердитесь, князь; уступаю вас самому главному человеку, а
пока стушевываюсь…
— Без десяти минут три, — спокойно произнесла она, взглянув на часы. Все время,
пока я говорил о князе, она слушала меня потупившись, с какою-то хитренькою, но милою усмешкой: она знала, для чего я так хвалю его. Лиза слушала, наклонив голову над работой, и давно уже
не ввязывалась в разговор.
Пока я говорил, она подымалась с места и все более и более краснела; но вдруг как бы испугалась чего-то, какой-то черты, которую
не надо бы перескакивать, и быстро перебила меня...
Прогнать служанку было невозможно, и все время,
пока Фекла накладывала дров и раздувала огонь, я все ходил большими шагами по моей маленькой комнате,
не начиная разговора и даже стараясь
не глядеть на Лизу.
Было уже восемь часов; я бы давно пошел, но все поджидал Версилова: хотелось ему многое выразить, и сердце у меня горело. Но Версилов
не приходил и
не пришел. К маме и к Лизе мне показываться
пока нельзя было, да и Версилова, чувствовалось мне, наверно весь день там
не было. Я пошел пешком, и мне уже на пути пришло в голову заглянуть во вчерашний трактир на канаве. Как раз Версилов сидел на вчерашнем своем месте.
— Здравствуй, мой милый. Барон, это вот и есть тот самый очень молодой человек, об котором упомянуто было в записке, и поверьте, он
не помешает, а даже может понадобиться. (Барон презрительно оглядел меня.) — Милый мой, — прибавил мне Версилов, — я даже рад, что ты пришел, а потому посиди в углу, прошу тебя,
пока мы кончим с бароном.
Не беспокойтесь, барон, он только посидит в углу.
Я его еще
не хотел формулировать,
пока был в постели.
Но
пока я молчал и даже решился ничего
не обдумывать!
Душевного состояния моего
не буду
пока формулировать; если б читатель узнал, в чем оно состояло, то конечно бы
не поверил.
О, я чувствовал, что она лжет (хоть и искренно, потому что лгать можно и искренно) и что она теперь дурная; но удивительно, как бывает с женщинами: этот вид порядочности, эти высшие формы, эта недоступность светской высоты и гордого целомудрия — все это сбило меня с толку, и я стал соглашаться с нею во всем, то есть
пока у ней сидел; по крайней мере —
не решился противоречить.
Сердце мое заныло; и так как она именно рассчитывала возжечь мое негодование, то негодование вскипело во мне, но
не к той женщине, а
пока лишь к самой Анне Андреевне. Я встал с места.
Это ты хорошо сейчас сказал про капитал; но видишь, Ламберт, ты
не знаешь высшего света: у них все это на самых патриархальных, родовых, так сказать, отношениях, так что теперь,
пока она еще
не знает моих способностей и до чего я в жизни могу достигнуть — ей все-таки теперь будет стыдно.
— Ты все узнаешь, — сказал он, с задумчивою улыбкой, — и, уж конечно, я, что надо,
не потаю от тебя, потому что затем тебя и привел; но теперь
пока это все отложим.
В Европе этого
пока еще
не поймут.
И, кажется, еще
пока знать
не хочет.
Я стал припоминать тысячи подробностей моей жизни с Соней; под конец они сами припоминались и лезли массами и чуть
не замучили меня,
пока я ее ждал.
Впишу здесь, пожалуй, и собственное мое суждение, мелькнувшее у меня в уме,
пока я тогда его слушал: я подумал, что любил он маму более, так сказать, гуманною и общечеловеческою любовью, чем простою любовью, которою вообще любят женщин, и чуть только встретил женщину, которую полюбил этою простою любовью, то тотчас же и
не захотел этой любви — вероятнее всего с непривычки.
Я спускался с лестницы. Лестница была парадная, вся открытая, и сверху меня можно было видеть всего,
пока я спускался по красному ковру. Все три лакея вышли и стали наверху над перилами. Я, конечно, решился молчать: браниться с лакеями было невозможно. Я сошел всю лестницу,
не прибавляя шагу и даже, кажется, замедлив шаг.
Смиряло и останавливало его
пока лишь то, что Катерина Николаевна ни разу, ни словом, ни намеком
не позволила себе заикнуться в его присутствии об Анне Андреевне с дурной стороны или обнаружить хоть что-нибудь против намерения его вступить с нею в брак.
Таким образом, на этом поле
пока и шла битва: обе соперницы как бы соперничали одна перед другой в деликатности и терпении, и князь в конце концов уже
не знал, которой из них более удивляться, и, по обыкновению всех слабых, но нежных сердцем людей, кончил тем, что начал страдать и винить во всем одного себя.
— Я пришла потому, что вас прежде любила; но, знаете, прошу вас,
не угрожайте мне, пожалуйста, ничем,
пока мы теперь вместе,
не напоминайте мне дурных моих мыслей и чувств.
Во-первых, мне стало ясно, как дважды два, что из старика, даже почти еще бодрого и все-таки хоть сколько-нибудь разумного и хоть с каким-нибудь да характером, они, за это время,
пока мы с ним
не виделись, сделали какую-то мумию, какого-то совершенного ребенка, пугливого и недоверчивого.
О том, как мог Версилов совокупиться с Ламбертом, — я
пока и говорить
не буду: это — потом; главное — тут был «двойник»!