Неточные совпадения
А
к гостинцам я даже
не притронулся; апельсины и пряники
лежали передо мной на столике, а я сидел, потупив глаза, но с большим видом собственного достоинства.
На вашей квартире… там, где вы
лежали больной, его
не хотели
к вам допустить… и странно встретили…
Там стояли Версилов и мама. Мама
лежала у него в объятиях, а он крепко прижимал ее
к сердцу. Макар Иванович сидел, по обыкновению, на своей скамеечке, но как бы в каком-то бессилии, так что Лиза с усилием придерживала его руками за плечо, чтобы он
не упал; и даже ясно было, что он все клонится, чтобы упасть. Я стремительно шагнул ближе, вздрогнул и догадался: старик был мертв.
Они все сидели наверху, в моем «гробе». В гостиной же нашей, внизу,
лежал на столе Макар Иванович, а над ним какой-то старик мерно читал Псалтирь. Я теперь ничего уже
не буду описывать из
не прямо касающегося
к делу, но замечу лишь, что гроб, который уже успели сделать, стоявший тут же в комнате, был
не простой, хотя и черный, но обитый бархатом, а покров на покойнике был из дорогих — пышность
не по старцу и
не по убеждениям его; но таково было настоятельное желание мамы и Татьяны Павловны вкупе.
— Слушай, Софья, — сказала она вдруг, переменяя разговор, — чем иконе
лежать —
не поставить ли ее на столе же, прислоня
к стене, и
не зажечь ли пред ней лампадку?
— Я так и знал, что ты так примешь, Соня, — проговорил он. Так как мы все встали при входе его, то он, подойдя
к столу, взял кресло Лизы, стоявшее слева подле мамы, и,
не замечая, что занимает чужое место, сел на него. Таким образом, прямо очутился подле столика, на котором
лежал образ.
— Я и сам говорю. Настасья Степановна Саломеева… ты ведь знаешь ее… ах да, ты
не знаешь ее… представь себе, она тоже верит в спиритизм и, представьте себе, chere enfant, — повернулся он
к Анне Андреевне, — я ей и говорю: в министерствах ведь тоже столы стоят, и на них по восьми пар чиновничьих рук
лежат, все бумаги пишут, — так отчего ж там-то столы
не пляшут? Вообрази, вдруг запляшут! бунт столов в министерстве финансов или народного просвещения — этого недоставало!
Я, конечно, зашел и
к маме, во-первых, чтоб проведать бедную маму, а во-вторых, рассчитывая почти наверно встретить там Татьяну Павловну; но и там ее
не было; она только что куда-то ушла, а мама
лежала больная, и с ней оставалась одна Лиза.
Милым сыном в то время называл он меня и жена его тоже; одевали хорошо, я им, конечно, спасибо говорю, а душа
не лежит к ним, и сердцу от ласки их нисколько не тепло. А с Ольгой всё крепче дружился: нравилась мне тихая улыбка её, ласковый голос и любовь к цветам.
Почему же на самом деле
не лежало к ним сердце молодого Салтыкова? Почему, наконец, он, говоря, что его сердце не лежит к ним, не мог объяснить ни своим родственникам вообще, ни особенно донимавшей его этим вопросом Глафире Петровне, причины этого равнодушия к физической и нравственной красоте московских девиц? Он был совершенно искренен, отвечая на этот вопрос: «не знаю».
Неточные совпадения
Крестьяне речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку // Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина // На животе
лежал, // В глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо
к барину — // Хвать карандаш из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных вестей, бессовестных // Про нас
не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская душа?
Алексей Александрович думал и говорил, что ни в какой год у него
не было столько служебного дела, как в нынешний; но он
не сознавал того, что он сам выдумывал себе в нынешнем году дела, что это было одно из средств
не открывать того ящика, где
лежали чувства
к жене и семье и мысли о них и которые делались тем страшнее, чем дольше они там
лежали.
Почитав еще книгу о евгюбических надписях и возобновив интерес
к ним, Алексей Александрович в 11 часов пошел спать, и когда он,
лежа в постели, вспомнил о событии с женой, оно ему представилось уже совсем
не в таком мрачном виде.
Старик, сидевший с ним, уже давно ушел домой; народ весь разобрался. Ближние уехали домой, а дальние собрались
к ужину и ночлегу в лугу. Левин,
не замечаемый народом, продолжал
лежать на копне и смотреть, слушать и думать. Народ, оставшийся ночевать в лугу,
не спал почти всю короткую летнюю ночь. Сначала слышался общий веселый говор и хохот за ужином, потом опять песни и смехи.
Я подошел
к окну и посмотрел в щель ставня: бледный, он
лежал на полу, держа в правой руке пистолет; окровавленная шашка
лежала возле него. Выразительные глаза его страшно вращались кругом; порою он вздрагивал и хватал себя за голову, как будто неясно припоминая вчерашнее. Я
не прочел большой решимости в этом беспокойном взгляде и сказал майору, что напрасно он
не велит выломать дверь и броситься туда казакам, потому что лучше это сделать теперь, нежели после, когда он совсем опомнится.