Неточные совпадения
— Друг мой, но ведь ты мог попасть
в серьезную историю: они могли стащить тебя к
мировому?
Еще вчера я вырезал из газеты адрес — объявление «судебного пристава при С.-Петербургском
мировом съезде» и проч., и проч. о том, что «девятнадцатого сего сентября,
в двенадцать часов утра, Казанской части, такого-то участка и т. д., и т. д.,
в доме № такой-то, будет продаваться движимое имущество г-жи Лебрехт» и что «опись, оценку и продаваемое имущество можно рассмотреть
в день продажи» и т. д., и т. д.
Потом Версилов вступил
в мировые посредники первого призыва и, говорят, прекрасно исполнял свое дело; но вскоре кинул его и
в Петербурге стал заниматься ведением разных частных гражданских исков.
Это уже
в третье или четвертое его посещение, именно
в ту эпоху, когда я поступал
в мировые посредники и когда, разумеется, изо всех сил принялся изучать Россию.
Дело
в том, что у Татьяны Павловны был
в то утро
в мировом суде процесс с ее кухаркою.
Кончилось тем, что Татьяну Павловну позвали к
мировому судье, а Версилову пришлось почему-то показывать при разбирательстве дела
в качестве свидетеля.
«Тут одно только серьезное возражение, — все мечтал я, продолжая идти. — О, конечно, ничтожная разница
в наших летах не составит препятствия, но вот что: она — такая аристократка, а я — просто Долгорукий! Страшно скверно! Гм! Версилов разве не мог бы, женясь на маме, просить правительство о позволении усыновить меня… за заслуги, так сказать, отца… Он ведь служил, стало быть, были и заслуги; он был
мировым посредником… О, черт возьми, какая гадость!»
Неточные совпадения
— Я пожалуюсь? Да ни за что
в свете! Разговоры такие пойдут, что и не рад жалобе! Вот на заводе — взяли задатки, ушли. Что ж
мировой судья? Оправдал. Только и держится всё волостным судом да старшиной. Этот отпорет его по старинному. А не будь этого — бросай всё! Беги на край света!
В день свадьбы Левин, по обычаю (на исполнении всех обычаев строго настаивали княгиня и Дарья Александровна), не видал своей невесты и обедал у себя
в гостинице со случайно собравшимися к нему тремя холостяками: Сергей Иванович, Катавасов, товарищ по университету, теперь профессор естественных наук, которого, встретив на улице, Левин затащил к себе, и Чириков, шафер, московский
мировой судья, товарищ Левина по медвежьей охоте.
— Я его очень люблю, и мы с ним большие приятели, — добродушно улыбаясь, сказал Свияжский. — Mais pardon, il est un petit peu toqué; [Но, простите, он немного с причудами;] например, он утверждает, что и земство и
мировые суды — всё не нужно, и ни
в чем не хочет участвовать.
— Это игрушка, — перебил его Левин. —
Мировые судьи нам не нужны. Я
в восемь лет не имел ни одного дела. А какое имел, то было решено навыворот.
Мировой судья от меня
в сорока верстах. Я должен о деле, которое стоит два рубля, посылать поверенного, который стоит пятнадцать.
— Расчет один, что дома живу, не покупное, не нанятое. Да еще всё надеешься, что образумится народ. А то, верите ли, — это пьянство, распутство! Все переделились, ни лошаденки, ни коровенки. С голоду дохнет, а возьмите его
в работники наймите, — он вам норовит напортить, да еще к
мировому судье.