Впишу здесь, пожалуй, и собственное мое суждение, мелькнувшее у меня в уме, пока я тогда его слушал: я подумал, что любил он маму более, так сказать, гуманною и общечеловеческою любовью, чем простою любовью, которою вообще любят женщин, и чуть только
встретил женщину, которую полюбил этою простою любовью, то тотчас же и не захотел этой любви — вероятнее всего с непривычки.
Неточные совпадения
Мысль о давешней
встрече с этой
женщиной залила вдруг тогда краской стыда мое лицо.
Заметь, что это лучшая из всех
женщин, каких я
встречал на свете.
Это были две дамы, и обе громко говорили, но каково же было мое изумление, когда я по голосу узнал в одной Татьяну Павловну, а в другой — именно ту
женщину, которую всего менее приготовлен был теперь
встретить, да еще при такой обстановке!
Ну вот, с таким взглядом вы
встретили и женщину-идеал и в совершенстве, в идеале признали — «все пороки»!
— Я ценю наши бывшие
встречи; мне в вас дорог юноша, и даже, может быть, эта самая искренность… Я ведь — пресерьезный характер. Я — самый серьезный и нахмуренный характер из всех современных
женщин, знайте это… ха-ха-ха! Мы еще наговоримся, а теперь я немного не по себе, я взволнована и… кажется, у меня истерика. Но наконец-то, наконец-то даст он и мне жить на свете!
А между тем, клянусь, она более чем кто-нибудь способна понимать мои недостатки, да и в жизни моей я не
встречал с таким тонким и догадливым сердцем
женщины.
Все-де, что было в нем свободного, разом уничтожалось пред этой
встречей, и человек навеки приковывался к
женщине, которой совсем до него не было дела.
Однако мне всегда было странно: я никогда не делался рабом любимой женщины; напротив, я всегда приобретал над их волей и сердцем непобедимую власть, вовсе об этом не стараясь. Отчего это? — оттого ли что я никогда ничем очень не дорожу и что они ежеминутно боялись выпустить меня из рук? или это — магнетическое влияние сильного организма? или мне просто не удавалось
встретить женщину с упорным характером?
— Вот оно: «ах, как бы мне хотелось быть мужчиною!» Я не
встречал женщины, у которой бы нельзя было найти эту задушевную тайну. А большею частью нечего и доискиваться ее — она прямо высказывается, даже без всякого вызова, как только женщина чем-нибудь расстроена, — тотчас же слышишь что-нибудь такое: «Бедные мы существа, женщины!» или: «мужчина совсем не то, что женщина», или даже и так, прямыми словами: «Ах, зачем я не мужчина!».
Замечательно, что, сколько Горизонт после этого ни
встречал женщин,-а прошло их через его руки несколько сотен, — это чувство отвращения и мужского презрения к ним никогда не покидало его.
Полторацкий шел домой в том восторженном настроении, которое могут понимать только люди, как он, выросшие и воспитанные в свете, когда они, после месяцев уединенной военной жизни, вновь
встречают женщину из своего прежнего круга. Да еще такую женщину, как княгиня Воронцова.
«Не воротится», — повторял он. Ему казалось, что до этого часа в нём жива была надежда
встретить женщину, и теперь — сейчас вот — умерла она, и сердцу больно.
Неточные совпадения
«Варвара Андреевна, когда я был еще очень молод, я составил себе идеал
женщины, которую я полюблю и которую я буду счастлив назвать своею женой. Я прожил длинную жизнь и теперь в первый раз
встретил в вас то, чего искал. Я люблю вас и предлагаю вам руку».
Это была сухая, желтая, с черными блестящими глазами, болезненная и нервная
женщина. Она любила Кити, и любовь ее к ней, как и всегда любовь замужних к девушкам, выражалась в желании выдать Кити по своему идеалу счастья замуж, и потому желала выдать ее за Вронского. Левин, которого она в начале зимы часто у них
встречала, был всегда неприятен ей. Ее постоянное и любимое занятие при
встрече с ним состояло в том, чтобы шутить над ним.
Уже несколько дней графиня Лидия Ивановна находилась в сильнейшем волнении. Она узнала, что Анна с Вронским в Петербурге. Надо было спасти Алексея Александровича от свидания с нею, надо было спасти его даже от мучительного знания того, что эта ужасная
женщина находится в одном городе с ним и что он каждую минуту может
встретить ее.
Во все это тяжелое время Алексей Александрович замечал, что светские знакомые его, особенно
женщины, принимали особенное участие в нем и его жене. Он замечал во всех этих знакомых с трудом скрываемую радость чего-то, ту самую радость, которую он видел в глазах адвоката и теперь в глазах лакея. Все как будто были в восторге, как будто выдавали кого-то замуж. Когда его
встречали, то с едва скрываемою радостью спрашивали об ее здоровье.
Правда, теперь вспомнил: один раз, один только раз я любил
женщину с твердой волей, которую никогда не мог победить… Мы расстались врагами, — и то, может быть, если б я ее
встретил пятью годами позже, мы расстались бы иначе…