«Совершенно, совершенно как я,
мой портрет во всех отношениях, — говорила про себя Лизавета Прокофьевна, — самовольный, скверный бесенок! Нигилистка, чудачка, безумная, злая, злая, злая! О, господи, как она будет несчастна!»
— Нет, нет. Я помню также раз, надо мной все смеялись, когда я сказала, что в лунном свете есть какой-то розовый оттенок. А на днях художник Борицкий — вот тот, что пишет
мой портрет, — согласился, что я была права и что художники об этом давно знают.
Неточные совпадения
«Да, может быть, и это неприятно ей было, когда я подала ему плед. Всё это так просто, но он так неловко это принял, так долго благодарил, что и мне стало неловко. И потом этот
портрет мой, который он так хорошо сделал. А главное — этот взгляд, смущенный и нежный! Да, да, это так! — с ужасом повторила себе Кити. — Нет, это не может, не должно быть! Он так жалок!» говорила она себе вслед за этим.
Герой Нашего Времени, милостивые государи
мои, точно
портрет, но не одного человека: это
портрет, составленный из пороков всего нашего поколения, в полном их развитии.
И чье-нибудь он сердце тронет; // И, сохраненная судьбой, // Быть может, в Лете не потонет // Строфа, слагаемая мной; // Быть может (лестная надежда!), // Укажет будущий невежда // На
мой прославленный
портрет // И молвит: то-то был поэт! // Прими ж
мои благодаренья, // Поклонник мирных аонид, // О ты, чья память сохранит //
Мои летучие творенья, // Чья благосклонная рука // Потреплет лавры старика!
Почтенный замок был построен, // Как замки строиться должны: // Отменно прочен и спокоен // Во вкусе умной старины. // Везде высокие покои, // В гостиной штофные обои, // Царей
портреты на стенах, // И печи в пестрых изразцах. // Всё это ныне обветшало, // Не знаю, право, почему; // Да, впрочем, другу
моему // В том нужды было очень мало, // Затем, что он равно зевал // Средь модных и старинных зал.
Цветы, любовь, деревня, праздность, // Поля! я предан вам душой. // Всегда я рад заметить разность // Между Онегиным и мной, // Чтобы насмешливый читатель // Или какой-нибудь издатель // Замысловатой клеветы, // Сличая здесь
мои черты, // Не повторял потом безбожно, // Что намарал я свой
портрет, // Как Байрон, гордости поэт, // Как будто нам уж невозможно // Писать поэмы о другом, // Как только о себе самом.