Неточные совпадения
Но генерал
никогда не роптал впоследствии на свой ранний брак,
никогда не третировал его
как увлечение нерасчетливой юности и супругу свою до того уважал и до того иногда боялся ее, что даже любил.
Князь узнал потом, что этот господин
как будто по обязанности взял на себя задачу изумлять всех оригинальностью и веселостью, но у него как-то
никогда не выходило.
Я
никогда и ни за что вас не оставлю; другой от такой сестры убежал бы по крайней мере, — вон
как она смотрит на меня теперь!
— Да, почти
как товарищ. Я вам потом это всё разъясню… А хороша Настасья Филипповна,
как вы думаете? Я ведь ее
никогда еще до сих пор не видывал, а ужасно старался. Просто ослепила. Я бы Ганьке всё простил, если б он по любви; да зачем он деньги берет, вот беда!
— Я вас подлецом теперь уже
никогда не буду считать, — сказал князь. — Давеча я вас уже совсем за злодея почитал, и вдруг вы меня так обрадовали, — вот и урок: не судить, не имея опыта. Теперь я вижу, что вас не только за злодея, но и за слишком испорченного человека считать нельзя. Вы, по-моему, просто самый обыкновенный человек,
какой только может быть, разве только что слабый очень и нисколько не оригинальный.
Вы увидите изумительную девушку, да не одну, двух, даже трех, украшение столицы и общества: красота, образованность, направление… женский вопрос, стихи, всё это совокупилось в счастливую разнообразную смесь, не считая по крайней мере восьмидесяти тысяч рублей приданого, чистых денег, за каждою, что
никогда не мешает, ни при
каких женских и социальных вопросах… одним словом, я непременно, непременно должен и обязан ввести вас.
Я обиду всякую покорно сношу, но до первой неудачи обидчика; при первой же неудаче тотчас припоминаю и тотчас же чем-нибудь отомщаю, лягаю,
как выразился обо мне Иван Петрович Птицын, который, уж конечно, сам
никогда никого не лягает.
— Фу,
как вы глупо рассказываете, — отозвалась Дарья Алексеевна, — и
какой вздор, не может быть, чтобы все что-нибудь да украли; я
никогда ничего не украла.
Заметим в скобках, что и о Гавриле Ардалионовиче в доме Епанчиных
никогда даже и не упоминалось, —
как будто и на свете такого человека не было, не только в их доме.
Варя, так строго обращавшаяся с ним прежде, не подвергала его теперь ни малейшему допросу об его странствиях; а Ганя, к большому удивлению домашних, говорил и даже сходился с ним иногда совершенно дружески, несмотря на всю свою ипохондрию, чего
никогда не бывало прежде, так
как двадцатисемилетний Ганя, естественно, не обращал на своего пятнадцатилетнего брата ни малейшего дружелюбного внимания, обращался с ним грубо, требовал к нему от всех домашних одной только строгости и постоянно грозился «добраться до его ушей», что и выводило Колю «из последних границ человеческого терпения».
— Он поутру
никогда много не пьет; если вы к нему за каким-нибудь делом, то теперь и говорите. Самое время. Разве к вечеру, когда воротится, так хмелен; да и то теперь больше на ночь плачет и нам вслух из Священного писания читает, потому что у нас матушка пять недель
как умерла.
— Пятьдесят рублей, если выиграю, и только пять, если проиграю, — объяснил вдруг Лебедев совсем другим голосом, чем говорил доселе, а так,
как будто он
никогда не кричал.
Да потому, может, и помянул, что за нее, с тех пор
как земля стоит, наверно никто
никогда и лба не перекрестил, да и не подумал о том.
Я тебе реестрик сама напишу,
какие тебе книги перво-наперво надо прочесть; хочешь иль нет?“ И никогда-то,
никогда прежде она со мной так не говорила, так что даже удивила меня; в первый раз
как живой человек вздохнул.
Ваша матушка,
как известно вам,
никогда из России не выезжала…
— Посмотрите, Лизавета Прокофьевна, эти чашки, — как-то странно заторопился он, — эти фарфоровые чашки и, кажется, превосходного фарфора, стоят у Лебедева всегда в шифоньерке под стеклом, запертые,
никогда не подаются…
как водится, это в приданое за женой его было… у них так водится… и вот он их нам подал, в честь вас, разумеется, до того обрадовался…
Сказав это, Коля вскочил и расхохотался так,
как, может быть,
никогда ему не удавалось смеяться. Увидав, что князь весь покраснел, Коля еще пуще захохотал; ему ужасно понравилась мысль, что князь ревнует к Аглае, но он умолк тотчас же, заметив, что тот искренно огорчился. Затем они очень серьезно и озабоченно проговорили еще час или полтора.
— Не умею. То есть, я понимаю,
как это сделать, но я
никогда сам не заряжал.
— По лицу видно. Поздоровайтесь с господами и присядьте к нам сюда поскорее. Я особенно вас ждал, — прибавил он, значительно напирая на то, что он ждал. На замечание князя: не повредило бы ему так поздно сидеть? — он отвечал, что сам себе удивляется,
как это он три дня назад умереть хотел, и что
никогда он не чувствовал себя лучше,
как в этот вечер.
До светских же взрослых людей,
как оказалось, он с этою целью
никогда не дотрогивался.
С той поры, раза два-три,
как я встретил его на лестнице, он стал вдруг снимать предо мной шляпу, чего
никогда прежде не делывал, но уже не останавливался,
как прежде, а пробегал, сконфузившись, мимо.
Ни в болезни моей и
никогда прежде я не видел еще ни разу ни одного привидения; но мне всегда казалось, еще когда я был мальчиком и даже теперь, то есть недавно, что если я увижу хоть раз привидение, то тут же на месте умру, даже несмотря на то, что я ни в
какие привидения не верю.
— Ни-ни. Вы слишком добры, что еще заботитесь. Я слыхивал об этом, но
никогда не видывал в натуре,
как человек нарочно застреливается из-за того, чтоб его похвалили, или со злости, что его не хвалят за это. Главное, этой откровенности слабосилия не поверил бы! А вы все-таки прогоните его завтра.
—
Никогда и никуда не ходила; всё дома сидела, закупоренная
как в бутылке, и из бутылки прямо и замуж пойду; что вы опять усмехаетесь? Я замечаю, что вы тоже, кажется, надо мной смеетесь и их сторону держите, — прибавила она, грозно нахмурившись, — не сердите меня, я и без того не знаю, что со мной делается… я убеждена, что вы пришли сюда в полной уверенности, что я в вас влюблена и позвала вас на свидание, — отрезала она раздражительно.
И вот, наконец, она стояла пред ним лицом к лицу, в первый раз после их разлуки; она что-то говорила ему, но он молча смотрел на нее; сердце его переполнилось и заныло от боли. О,
никогда потом не мог он забыть эту встречу с ней и вспоминал всегда с одинаковою болью. Она опустилась пред ним на колена, тут же на улице,
как исступленная; он отступил в испуге, а она ловила его руку, чтобы целовать ее, и точно так же,
как и давеча в его сне, слезы блистали теперь на ее длинных ресницах.
Совсем даже напротив: Варвара Ардалионовна вышла замуж после того,
как уверилась основательно, что будущий муж ее человек скромный, приятный, почти образованный и большой подлости ни за что
никогда не сделает.
Ты
никогда и понять не мог,
как бы ты в ее глазах интересен стал, если бы с твердостью и гордостью умел переносить нашу обстановку.
— Довольно! Вы меня поняли, и я спокоен, — заключил он вдруг вставая, — сердце,
как ваше, не может не понять страждущего. Князь, вы благородны,
как идеал! Что пред вами другие? Но вы молоды, и я благословляю вас. В конце концов я пришел вас просить назначить мне час для важного разговора, и вот в чем главнейшая надежда моя. Я ищу одной дружбы и сердца, князь; я
никогда не мог сладить с требованиями моего сердца.
«Ребенок! — говорит он мне вдруг, —
как ты думаешь: если я приму православие и освобожу ваших рабов, пойдут за мной русские или нет?» — «
Никогда!» — вскричал я в негодовании.
— Ну куда мы теперь потащимся,
как вы думаете, генерал? — сказал он. — К князю не хотите, с Лебедевым рассорились, денег у вас нет, у меня
никогда не бывает: вот и сели теперь на бобах, среди улицы.
Князь Лев Николаевич, выслушав потом этот рассказ, сознавал, что не слыхал
никогда ничего подобного такому блестящему юмору и такой удивительной веселости и наивности, почти трогательной в устах такого Дон-Жуана,
как князь N.
— А вы, княгиня, — обратился он вдруг к Белоконской со светлою улыбкой, — разве не вы, полгода назад, приняли меня в Москве
как родного сына, по письму Лизаветы Прокофьевны, и действительно,
как родному сыну, один совет дали, который я
никогда не забуду. Помните?
— Я
никогда никакого слова не давала ему,
никогда в жизни не считала его моим женихом. Он мне такой же посторонний человек,
как и всякий.
Лицо ее было бледно,
как и давеча, а глаза сверкали ярким и сухим блеском; такого выражения глаз он
никогда не знал у нее.
— Нет, князь, не поймет! Аглая Ивановна любила
как женщина,
как человек, а не
как… отвлеченный дух. Знаете ли что, бедный мой князь: вернее всего, что вы ни ту, ни другую
никогда не любили!
Они расстались. Евгений Павлович ушел с убеждениями странными: и, по его мнению, выходило, что князь несколько не в своем уме. И что такое значит это лицо, которого он боится и которое так любит! И в то же время ведь он действительно, может быть, умрет без Аглаи, так что, может быть, Аглая
никогда и не узнает, что он ее до такой степени любит! Ха-ха! И
как это любить двух? Двумя разными любвями какими-нибудь? Это интересно… бедный идиот! И что с ним будет теперь?
Так
как он обращался к князю, то князь с жаром похвалил его, несмотря на то что Лебедев шептал ему на ухо, что у этого господина ни кола, ни двора и
никогда никакого имения не бывало.
—
Никогда не привозил. Я про нож этот только вот что могу тебе сказать, Лев Николаевич, — прибавил он, помолчав, — я его из запертого ящика ноне утром достал, потому что всё дело было утром, в четвертом часу. Он у меня всё в книге заложен лежал… И… и… и вот еще, что мне чудно: совсем нож
как бы на полтора… али даже на два вершка прошел… под самую левую грудь… а крови всего этак с пол-ложки столовой на рубашку вытекло; больше не было…