Неточные совпадения
—
Не подвержено. У него есть какой-то château. [Замок (фр.).] Мне еще вчера генерал
говорил об этом решительно. Ну что, довольно
с вас?
По обыкновению своему, он
не договорил. Если наш генерал начинал о чем-нибудь
говорить, хотя капельку позначительнее обыкновенного обыденного разговора, то никогда
не договаривал. Француз небрежно слушал, немного выпучив глаза. Он почти ничего
не понял из того, что я
говорил. Полина смотрела
с каким-то высокомерным равнодушием. Казалось, она
не только меня, но и ничего
не слыхала из сказанного в этот раз за столом.
— Нет, почему ж, я вам верю, — произнесла она, но так, как она только умеет иногда выговорить,
с таким презрением и ехидством,
с таким высокомерием, что, ей-богу, я мог убить ее в эту минуту. Она рисковала. Про это я тоже
не солгал,
говоря ей.
— Я
с вами вовсе
не о том
говорю. Я вас спросила и жду ответа.
(Удивительное известие: сейчас только услышал от нашей няни, которую встретил на лестнице, что Марья Филипповна отправилась сегодня одна-одинешенька в Карлсбад,
с вечерним поездом, к двоюродной сестре. Это что за известие? Няня
говорит, что она давно собиралась; но как же этого никто
не знал? Впрочем, может, я только
не знал. Няня проговорилась мне, что Марья Филипповна
с генералом еще третьего дня крупно
поговорила. Понимаю-с. Это наверное — m-lle Blanche. Да, у нас наступает что-то решительное.)
Я объяснил, что так как барон обратился к генералу
с жалобою на меня, точно на генеральского слугу, то, во-первых, — лишил меня этим места, а во-вторых, третировал меня, как лицо, которое
не в состоянии за себя ответить и
с которым
не стоит и
говорить.
— И, ну тебя
с водами твоими!
Не раздражай ты меня, Прасковья; нарочно, что ли, ты?
Говори, едешь аль нет?
Генерала она давно уже избегала и почти ничего
с ним
не говорила, по крайней мере о чем-нибудь серьезном.
Конечно, я избегал
говорить с нею и ни разу
с нею
не сходился после происшествия
с Вурмергельмами.
Некоторое время, давно уж, месяца два назад, я стал замечать, что она хочет сделать меня своим другом, поверенным и даже отчасти уж и пробует. Но это почему-то
не пошло у нас тогда в ход; вот взамен того и остались странные теперешние отношения; оттого-то и стал я так
говорить с нею. Но, если ей противна моя любовь, зачем прямо
не запретить мне
говорить о ней?
Он задумчиво посмотрел, но, кажется, ничего
не понял и даже, может быть,
не расслышал меня. Я попробовал было заговорить о Полине Александровне, о детях; он наскоро отвечал: «Да! да!» — но тотчас же опять пускался
говорить о князе, о том, что теперь уедет
с ним Blanche и тогда… «и тогда — что же мне делать, Алексей Иванович? — обращался он вдруг ко мне, — клянусь Богом! Что же мне делать, — скажите, ведь это неблагодарность! Ведь это же неблагодарность?»
— Quatre! [Четыре! (фр.)] — крикнул крупёр. Всего,
с прежнею ставкою, опять очутилось шесть тысяч флоринов. Я уже смотрел, как победитель, я уже ничего, ничего теперь
не боялся и бросил четыре тысячи флоринов на черную. Человек девять бросилось, вслед за мной, тоже ставить на черную. Крупёры переглядывались и переговаривались. Кругом
говорили и ждали.
Мелькал предо мною и образ Полины; я помнил и сознавал, что иду к ней, сейчас
с нею сойдусь и буду ей рассказывать, покажу… но я уже едва вспомнил о том, что она мне давеча
говорила, и зачем я пошел, и все те недавние ощущения, бывшие всего полтора часа назад, казались мне уж теперь чем-то давно прошедшим, исправленным, устаревшим, — о чем мы уже
не будем более поминать, потому что теперь начнется все сызнова.
— Ну к чему тебе деньги? —
говорила она иногда
с самым простейшим видом, и я
с нею
не спорил.
Многого он совсем даже и
не припоминал; стал до безобразия рассеян и взял привычку
говорить сам
с собой.
— Вот как! Впрочем, вы неправы; да о чем же мне и
говорить с вами кроме этого, рассудите? Ведь в этом и состоят все наши воспоминания.
Не беспокойтесь, впрочем, мне
не нужно никаких внутренних, секретных ваших дел… Я интересуюсь только, так сказать, внешним положением мисс Полины, одною только теперешнею наружною обстановкою ее. Это можно сообщить в двух словах.
— Тысячу раз прошу извинения, мистер Астлей. Но позвольте, однакож: тут нет ничего обидного и неблагородного; я ведь ни в чем
не виню мисс Полину. Кроме того, француз и русская барышня,
говоря вообще, — это такое сопоставление, мистер Астлей, которое
не нам
с вами разрешить или понять окончательно.
Но прошла неделя, другая, третья, и в обществе не было заметно никакого впечатления; друзья его, специалисты и ученые, иногда, очевидно из учтивости, заговаривали о ней. Остальные же его знакомые, не интересуясь книгой ученого содержания, вовсе
не говорили с ним о ней. И в обществе, в особенности теперь занятом другим, было совершенное равнодушие. В литературе тоже в продолжение месяца не было ни слова о книге.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я
не шутя вам
говорю… Я могу от любви свихнуть
с ума.
Осип.
Говорит: «Этак всякий приедет, обживется, задолжается, после и выгнать нельзя. Я,
говорит, шутить
не буду, я прямо
с жалобою, чтоб на съезжую да в тюрьму».
Бобчинский. Возле будки, где продаются пироги. Да, встретившись
с Петром Ивановичем, и
говорю ему: «Слышали ли вы о новости-та, которую получил Антон Антонович из достоверного письма?» А Петр Иванович уж услыхали об этом от ключницы вашей Авдотьи, которая,
не знаю, за чем-то была послана к Филиппу Антоновичу Почечуеву.
Городничий (
с неудовольствием).А,
не до слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд
с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе… И брюхо сует вперед: он купец; его
не тронь. «Мы,
говорит, и дворянам
не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Анна Андреевна. Пустяки, совершенные пустяки! Я никогда
не была червонная дама. (Поспешно уходит вместе
с Марьей Антоновной и
говорит за сценою.)Этакое вдруг вообразится! червонная дама! Бог знает что такое!