Неточные совпадения
—
Да,
вы правы. Как только он узнает,
что и мне что-нибудь по завещанию досталось, то тотчас же ко мне и посватается. Это,
что ли,
вам хотелось узнать?
— Так
вы решительно продолжаете быть убеждены,
что рулетка ваш единственный исход и спасение? — спросила она насмешливо. Я отвечал опять очень серьезно,
что да;
что же касается до моей уверенности непременно выиграть, то пускай это будет смешно, я согласен, «но чтоб оставили меня в покое».
— Это мне все равно, — тихо и равнодушно ответила Полина. — Если хотите —
да, я сомневаюсь, чтоб
вас мучило что-нибудь серьезно.
Вы можете мучиться, но не серьезно.
Вы человек беспорядочный и неустановившийся. Для
чего вам деньги? Во всех резонах, которые
вы мне тогда представили, я ничего не нашла серьезного.
—
Да скажете ли
вы мне, наконец,
что такое здесь происходит! — вскричал я.
— А
что вы думаете,
вас пожалею? прикажу, а сама в стороне останусь. Перенесете
вы это?
Да нет, где
вам!
Вы, пожалуй, и убьете по приказу, а потом и меня придете убить за то,
что я смела
вас посылать.
— Нет,
вы только болтун, как я вижу, — сказала она презрительно. — У
вас только глаза кровью налились давеча, впрочем, может быть, оттого,
что вы вина много выпили за обедом.
Да разве я не понимаю сама,
что это и глупо и пошло и
что генерал рассердится? Я просто смеяться хочу. Ну, хочу,
да и только! И зачем
вам оскорблять женщину? Скорее
вас прибьют палкой.
—
Да ведь я не сам пойду, — отвечал я с чрезвычайным спокойствием, —
вы ошибаетесь, monsieur Де-Грие, все это обойдется гораздо приличнее,
чем вы думаете.
— Помилуйте, Антонида Васильевна, с
чего мне-то
вам худого желать? — весело отвечал я, очнувшись, — я только был удивлен…
Да и как же не подивиться, так неожиданно…
— Как каким образом? Села
да поехала. А железная-то дорога на
что? А
вы все думали: я уж ноги протянула и
вам наследство оставила? Я ведь знаю, как ты отсюда телеграммы-то посылал. Денег-то
что за них переплатил, я думаю. Отсюда не дешево. А я ноги на плечи,
да и сюда. Это тот француз? Monsieur Де-Грие, кажется?
— Ну, довольно; болтовня пустая; нагородил, по обыкновению; я и сама сумею прожить. Впрочем, и от
вас не прочь; зла не помню. Каким образом, ты спрашиваешь.
Да что тут удивительного? Самым простейшим образом. И
чего они все удивляются. Здравствуй, Прасковья. Ты здесь
что делаешь?
— Как англичане всегда хорошо отвечают, — заметила она. — Я почему-то всегда любила англичан, сравнения нет с французишками! Заходите ко мне, — обратилась она опять к мистеру Астлею. — Постараюсь
вас не очень обеспокоить. Переведи это ему
да скажи ему,
что я здесь внизу, — здесь внизу — слышите, внизу, внизу, — повторяла она мистеру Астлею, указывая пальцем вниз.
—
Да тебе стыдно,
что ли, со мной? Так оставайся дома, не спрашивают. Ишь какой генерал; я и сама генеральша.
Да и
чего вас такой хвост за мной в самом деле потащится? Я и с Алексеем Ивановичем все осмотрю…
— Как бы ты думал?
Что вы-то здесь сидите
да киснете, так и мне на
вас смотреть?
— И, ну тебя с молоком! Хлещи сам, а у меня от него брюхо болит.
Да и
чего вы пристали?! — закричала бабушка, — говорю, некогда!
Я, мать моя, все знаю, как
вы телеграмму за телеграммой в Москву посылали, — «скоро ли, дескать, старая бабка ноги протянет?» Наследства ждали; без денег-то его эта подлая девка, как ее, — de Cominges,
что ли, — и в лакеи к себе не возьмет,
да еще со вставными-то зубами.
— Я
вас ненавижу!
Да…
да!.. Я
вас не люблю больше,
чем Де-Грие, — вскричала она, вдруг засверкав глазами.
— О
да, я заметил и уже
вам сказал,
что она больна. Если б она была не больна, то у
вас не провела бы ночь.
— Вот как! Впрочем,
вы неправы;
да о
чем же мне и говорить с
вами кроме этого, рассудите? Ведь в этом и состоят все наши воспоминания. Не беспокойтесь, впрочем, мне не нужно никаких внутренних, секретных ваших дел… Я интересуюсь только, так сказать, внешним положением мисс Полины, одною только теперешнею наружною обстановкою ее. Это можно сообщить в двух словах.
—
Да, несчастный человек, она любила
вас, и я могу
вам это открыть, потому
что вы — погибший человек!
—
Да вы чего, ваше превосходительство? — подхватил Фердыщенко, так и рассчитывавший, что можно будет подхватить и еще побольше размазать. — Не беспокойтесь, ваше превосходительство, я свое место знаю: если я и сказал, что мы с вами Лев да Осел из Крылова басни, то роль Осла я, уж конечно, беру на себя, а ваше превосходительство — Лев, как и в басне Крылова сказано:
Неточные совпадения
Хлестаков (придвигаясь).
Да ведь это
вам кажется только,
что близко; а
вы вообразите себе,
что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог прижать
вас в свои объятия.
Осип.
Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь
вам,
да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь
вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться,
что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Почтмейстер.
Да что я? Как
вы, Антон Антонович?
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну,
да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если
вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович.
Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к
вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать
вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого
вы знаете. Ведь
вы слышали,
что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.