Неточные совпадения
Там, в своем мерзком, вонючем
подполье, наша обиженная, прибитая и осмеянная мышь немедленно погружается в холодную, ядовитую и, главное, вековечную злость.
Но именно вот в этом холодном, омерзительном полуотчаянии, полувере, в этом сознательном погребении самого себя заживо с горя, в
подполье на сорок лет, в этой усиленно созданной и все-таки отчасти сомнительной безвыходности своего положения, во всем этом яде неудовлетворенных желаний, вошедших внутрь, во всей этой лихорадке колебаний, принятых навеки решений и через минуту опять наступающих раскаяний — и заключается сок того странного наслаждения, о котором я говорил.
Господа, вы меня извините, что я зафилософствовался; тут сорок лет
подполья! позвольте пофантазировать.
А, впрочем, знаете что: я убежден, что нашего брата подпольного нужно в узде держать. Он хоть и способен молча в
подполье сорок лет просидеть, но уж коль выйдет на свет да прорвется, так уж говорит, говорит, говорит…
Итак, да здравствует
подполье!
Нет, нет,
подполье во всяком случае выгоднее!).
Вру, потому что сам знаю, как дважды два, что вовсе не
подполье лучше, а что-то другое, совсем другое, которого я жажду, но которого никак не найду!
— А вот посадил бы я вас лет на сорок безо всякого занятия, да и пришел бы к вам через сорок лет, в
подполье, наведаться, до чего вы дошли? Разве можно человека без дела на сорок лет одного оставлять?
Разумеется, все эти ваши слова я сам теперь сочинил. Это тоже из
подполья. Я там сорок лет сряду к этим вашим словам в щелочку прислушивался. Я их сам выдумал, ведь только это и выдумывалось. Немудрено, что наизусть заучилось и литературную форму приняло…
Развратничал я уединенно, по ночам, потаенно, боязливо, грязно, со стыдом, не оставлявшим меня в самые омерзительные минуты и даже доходившим в такие минуты до проклятия. Я уж и тогда носил в душе моей
подполье. Боялся я ужасно, чтоб меня как-нибудь не увидали, не встретили, не узнали. Ходил же я по разным весьма темным местам.
Разумеется, я вам не буду описывать того, что произошло со мной через три дня; если читали мою первую главу «
Подполье», то можете сами догадаться.
Угрюмая мысль зародилась в моем мозгу и прошла по всему телу каким-то скверным ощущением, похожим на то, когда входишь в
подполье, сырое и затхлое.
«Спокойствия» я желал, остаться один в
подполье желал.
Ведь рассказывать, например, длинные повести о том, как я манкировал свою жизнь нравственным растлением в углу, недостатком среды, отвычкой от живого и тщеславной злобой в
подполье, — ей-богу, неинтересно; в романе надо героя, а тут нарочно собраны все черты для антигероя, а главное, все это произведет пренеприятное впечатление, потому что мы все отвыкли от жизни, все хромаем, всякий более или менее.
— misères) — здесь: несчастья.] в
подполье, а не смейте говорить: «все мы».
Но довольно; не хочу я больше писать «из
Подполья»…
Неточные совпадения
И Дунька и Матренка бесчинствовали несказанно. Выходили на улицу и кулаками сшибали проходящим головы, ходили в одиночку на кабаки и разбивали их, ловили молодых парней и прятали их в
подполья, ели младенцев, а у женщин вырезали груди и тоже ели. Распустивши волоса по ветру, в одном утреннем неглиже, они бегали по городским улицам, словно исступленные, плевались, кусались и произносили неподобные слова.
У кого осталось нетронутым
подполье, и по этому поводу выражалась радость, что уцелел квас и вчерашний каравай хлеба; у кого каким-то чудом пожар обошел клевушок, в котором была заперта буренушка.
–…забывая о человеке из другого, более глубокого
подполья, — о человеке, который признает за собою право дать пинка ногой благополучию, если оно ему наскучит.
— Это — из Достоевского, из
подполья, — сказал Самгин, с любопытством следя, как гость отламывает бронзовую ногу.
Он, по-моему, человека из
подполья, — Достоевского-то человека, — вывел на свободу окончательно.