Неточные совпадения
Его можно было тоже сравнить
с работником,
с дюжим работником, от которого затрещит работа, но которому покамест не дают работы, и вот он в ожидании
сидит и играет
с маленькими детьми.
— А вот горох поспеет — другой год пойдет. Ну, как пришли в К-в — и посадили меня туда на малое время в острог. Смотрю:
сидят со мной человек двенадцать, всё хохлов, высокие, здоровые, дюжие, точно быки. Да смирные такие: еда плохая, вертит ими ихний майор, как его милости завгодно (Лучка нарочно перековеркал слово).
Сижу день,
сижу другой; вижу — трус народ. «Что ж вы, говорю, такому дураку поблажаете?» — «А поди-кась сам
с ним поговори!» — даже ухмыляются на меня. Молчу я.
Разве не видишь, подлец, что перед зерцалом [Зерцало — эмблема правосудия в виде трехгранной призмы
с указами Петра I о соблюдении законов, устанавливавшаяся в судебных учреждениях.]
сидишь!» Ну, тут, уж и пошло по-другому; по-новому стали судить, да за все вместе и присудили: четыре тысячи, да сюда в особое отделение.
Вот
сидят на нарах отдельно два друга: один высокий, плотный, мясистый, настоящий мясник; лицо его красно. Он чуть не плачет, потому что очень растроган. Другой — тщедушный, тоненький, худой,
с длинным носом,
с которого как будто что-то каплет, и
с маленькими свиными глазками, обращенными в землю. Это человек политичный и образованный; был когда-то писарем и трактует своего друга несколько свысока, что тому втайне очень неприятно. Они весь день вместе пили.
Разинув рот от ужаса, он
с полминуты
сидит, выпуча глаза на публику,
с таким уморительным выражением трусливого испуга, что решительно
с него можно было писать картину.
Он всё чихал и всю неделю потом чихал даже и во сне, как-то залпами, по пяти и по шести чихов за раз, аккуратно каждый раз приговаривая: «Господи, далось же такое наказанье!» В ту минуту он
сидел на постели и
с жадностью набивал себе нос табаком из бумажного сверточка, чтоб сильнее и аккуратнее прочихаться.
«Меня за все били, Александр Петрович, — говорил он мне раз,
сидя на моей койке, под вечер, перед огнями, — за все про все, за что ни попало, били лет пятнадцать сряду,
с самого того дня, как себя помнить начал, каждый день по нескольку раз; не бил, кто не хотел; так что я под конец уж совсем привык».
Это наверно так; не так скоро поколение отрывается от того, что
сидит в нем наследственно; не так скоро отказывается человек от того, что вошло в кровь его, передано ему, так сказать,
с матерним молоком.
Оказался он очень смирным малым, ни
с кем не заговаривал и
сидел, как будто что-то обдумывая.
Вот почему всякий арестант на Руси, где бы он ни
сидел, становится как-то беспокоен весною,
с первыми приветными лучами весеннего солнца.
Раз, когда уже у него прорезывались порядочные рожки, однажды вечером лезгин Бабай,
сидя на казарменном крылечке в толпе других арестантов, вздумал
с ним бодаться.
— Затевай!.. Я
с тобой до седых волос в ефтом деле торговаться буду. Значит, ты богатый, коли сложа руки
сидеть хочешь?
Бывшие там в это время старинные двадцатипятилетние ссыльные из дворян, встретившие нас
с глубокой симпатией и имевшие
с нами сношения все время, как мы
сидели на пересыльном дворе, предостерегали нас от будущего командира нашего и обещались сделать все, что только могут, через знакомых людей, чтоб защитить нас от его преследования.
Неточные совпадения
Бобчинский. Сначала вы сказали, а потом и я сказал. «Э! — сказали мы
с Петром Ивановичем. — А
с какой стати
сидеть ему здесь, когда дорога ему лежит в Саратовскую губернию?» Да-с. А вот он-то и есть этот чиновник.
Сначала он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к нему не поедет, и что он не хочет
сидеть за него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился
с ним, тотчас переменил мысли, и, слава богу, все пошло хорошо.
Потупился, задумался, // В тележке
сидя, поп // И молвил: — Православные! // Роптать на Бога грех, // Несу мой крест
с терпением, // Живу… а как? Послушайте! // Скажу вам правду-истину, // А вы крестьянским разумом // Смекайте! — // «Начинай!»
Впопад ли я ответила — // Не знаю… Мука смертная // Под сердце подошла… // Очнулась я, молодчики, // В богатой, светлой горнице. // Под пологом лежу; // Против меня — кормилица, // Нарядная, в кокошнике, //
С ребеночком
сидит: // «Чье дитятко, красавица?» // — Твое! — Поцаловала я // Рожоное дитя…
Питался больше рыбою; //
Сидит на речке
с удочкой // Да сам себя то по носу, // То по лбу — бац да бац!