Неточные совпадения
Я его
спасаю, уговариваю заехать к общему другу нашему, многоуважаемой Марье Александровне; он говорит про вас, что вы очаровательнейшая дама из всех, которых он когда-нибудь знал, и вот мы здесь, а
князь поправляет теперь наверху свой туалет, с помощию своего камердинера, которого не забыл взять с собою и которого никогда и ни в каком случае не забудет взять с собою, потому что согласится скорее умереть, чем явиться к дамам без некоторых приготовлений или, лучше сказать — исправлений…
— Так неужели вы серьезно положили выдать меня за этого
князя? — вскричала она, с изумлением, чуть не с испугом смотря на мать свою. — Стало быть, это уже не одни мечты, не проекты, а твердое ваше намерение? Стало быть, я угадала? И… и… каким образом это замужество
спасет меня и необходимо в настоящем моем положении? И… и… каким образом все это вяжется с тем, что вы теперь наговорили, — со всей этой историей?.. Я решительно не понимаю вас, маменька!
Кричали, что это грешно, даже подло; что старик не в своем уме; что старика обманули, надули, облапошили, пользуясь его слабоумием; что старика надо
спасти от кровожадных когтей; что это, наконец, разбой и безнравственность; что, наконец, чем же другие хуже Зины? и другие могли бы точно так же выйти за
князя.
Слушайте же: я выдаю Зину за
князя отчасти и для самого
князя, потому что хочу
спасти его этим браком.
Надо предположить, что такое впечатление внезапного ужаса, сопряженного со всеми другими страшными впечатлениями той минуты, — вдруг оцепенили Рогожина на месте и тем
спасли князя от неизбежного удара ножом, на него уже падавшего.
Я вспомнил слова ее и только что успел скусить палец разбойнику-шведу, так что и крест выпал у него из рук, вдруг зазвенел надо мною знакомый голос: «Сюда, сюда, детушки!
спасайте князя Вадбольского, спасайте Полуектова».
В течение десяти дней, протекших с этого памятного для Якова Потаповича утра, он несколько раз еще виделся с своею матерью, открыл ей свою душу, рассказал события последних лет, свою любовь к княжне Евпраксии, свой вещий сон и свое решение
спасти князя Воротынского, пожертвовав своею, никому не нужною жизнью.
Совершеннолетие сына, принявшего наследственные имения и оставившего их в управлении отца, вторично
спасло князя Василия от разорения и даже от позора, так как капитал сына значился только на бумаге, а имения были заложены и перезаложены.
Неточные совпадения
Господа, — закричал он громко всем, —
князь утверждает, что мир
спасет красота!
— Серьезно, серьезно, опять из-под самого венца. Тот уже минуты считал, а она сюда в Петербург и прямо ко мне: «
Спаси, сохрани, Лукьян, и
князю не говори…» Она,
князь, вас еще более его боится, и здесь — премудрость!
При такой поспешности даже самые лучшие друзья
князя, если б он имел таковых, должны были бы разочароваться в своих усилиях «
спасти» несчастного сумасброда.
Правда,
князь, что вы раз говорили, что мир
спасет «красота»?
«
Спасайте,
князья: сами видели, все это было на честном бою…»