Неточные совпадения
Крестьян Иванович стоял у окна, поглаживал правой
рукой свои бакенбарды и довольно любопытно смотрел на
героя нашего.
Клара Олсуфьевна вскрикнула; все бросились освобождать ее
руку из
руки господина Голядкина, и разом
герой наш был оттеснен толпою едва ли не на десять шагов расстояния.
Герой наш почувствовал, что вдруг чья-то
рука упала на его
руку, что другая
рука немного оперлась на спину его, что его с какою-то особенною заботливостью направляют в какую-то сторону.
Это недурно; это, стало быть, наиприятнейший оборот дела приняли, — говорил про себя
герой наш, потирая
руки и не слыша под собою стула от радости.
— Ax, это вы, Яков Петрович! — сказал наш
герой, хватая своего вчерашнего гостя за
руку.
Вероятно, тоже ошибкой, хотя, впрочем, и успев совершенно заметить неблагородного господина Голядкина-младшего, тотчас же жадно схватил наш
герой простертую ему так неожиданно
руку и пожал ее самым крепким, самым дружеским образом, пожал ее с каким-то странным, совсем неожиданным внутренним движением, с каким-то слезящимся чувством.
Герой наш тяжко почувствовал
руку врагов на плечах своих.
Герой наш вздрогнул, заметив в лице врага своего что-то даже вакхическое, и, единственно чтоб только отвязаться, сунул в простертую ему
руку безнравственного два пальца своей
руки; но тут… тут бесстыдство господина Голядкина-младшего превзошло все ступени.
Наконец наш
герой успел-таки взмоститься на дрожки, лицом к своему неприятелю, спиной упираясь в извозчика, коленками в коленки бесстыдного, а правой
рукой своей всеми средствами вцепившись в весьма скверный меховой воротник шинели развратного и ожесточеннейшего своего неприятеля…
В страшной тоске, в страшном волнении, бледный как платок, с письмом в
руках, прошелся он несколько раз по комнате; к довершению бедствия своего положения,
герой наш не заметил, что был в настоящую минуту предметом исключительного внимания всех находившихся в комнате.
«Знаю, друг мой, все знаю, — отвечал слабым, тоскливым голосом изнуренный
герой наш, — это официальное…» В пакете действительно было предписание господину Голядкину, за подписью Андрея Филипповича, сдать находившиеся у него на
руках дела Ивану Семеновичу.
«Хорошая дворянская фамилья, выходцы из Малороссии», — подумал господин Голядкин и тут же почувствовал, что кто-то весьма дружеским образом налег ему одной
рукой на спину; потом и другая
рука налегла ему на спину; подлый близнец господина Голядкина юлил впереди, показывая дорогу, и
герой наш ясно увидел, что его, кажется, направляют к большим дверям кабинета.
Господина Голядкина вели под
руки и, как сказано было выше, прямо на Олсуфия Ивановича — с одной стороны господин Голядкин-младший, принявший на себя вид чрезвычайно благопристойный и благонамеренный, чему наш
герой донельзя обрадовался, с другой же стороны руководил его Андрей Филиппович с самой торжественной миной в лице.
Все заволновалось, все зашумело, все ринулись к дверям первой залы;
героя нашего почти вынесли на
руках, причем твердосердый советник в парике очутился бок о бок с господином Голядкиным.
Герой наш с недоумением осмотрелся кругом, но его тотчас остановили и указали ему на господина Голядкина-младшего, который протянул ему
руку.
«Это мирить нас хотят», — подумал
герой наш и с умилением протянул свою
руку господину Голядкину-младшему; потом, потом протянул к нему свою голову.
Герой наш протянул ему
руку; незнакомец взял его
руку и потащил за собою…
Неточные совпадения
— Помилуйте! — сказал я, всплеснув
руками, — разве
героев представляют? Они не иначе знакомятся, как спасая от верной смерти свою любезную…
Но мы стали говорить довольно громко, позабыв, что
герой наш, спавший во все время рассказа его повести, уже проснулся и легко может услышать так часто повторяемую свою фамилию. Он же человек обидчивый и недоволен, если о нем изъясняются неуважительно. Читателю сполагоря, рассердится ли на него Чичиков или нет, но что до автора, то он ни в каком случае не должен ссориться с своим
героем: еще не мало пути и дороги придется им пройти вдвоем
рука в
руку; две большие части впереди — это не безделица.
— Позвольте, позвольте! — сказал Собакевич, не выпуская его
руки и наступив ему на ногу, ибо
герой наш позабыл поберечься, в наказанье за что должен был зашипеть и подскочить на одной ноге.
И долго еще определено мне чудной властью идти об
руку с моими странными
героями, озирать всю громадно несущуюся жизнь, озирать ее сквозь видный миру смех и незримые, неведомые ему слезы! И далеко еще то время, когда иным ключом грозная вьюга вдохновенья подымется из облеченной в святый ужас и в блистанье главы и почуют в смущенном трепете величавый гром других речей…
Эта предосторожность была весьма у места, потому что Ноздрев размахнулся
рукой… и очень бы могло статься, что одна из приятных и полных щек нашего
героя покрылась бы несмываемым бесчестием; но, счастливо отведши удар, он схватил Ноздрева за обе задорные его
руки и держал его крепко.