Неточные совпадения
Вот было он сунулся и подался вперед; минута настала; буфетная опустела, и
в ней нет никого;
господин Голядкин видел все это
в окошко;
в два шага
очутился он у двери и уже стал отворять ее.
Иду, да и только!» Разрешив таким образом свое положение,
господин Голядкин быстро подался вперед, словно пружину какую кто тронул
в нем; с двух шагов
очутился в буфетной, сбросил шинель, снял свою шляпу, поспешно сунул это все
в угол, оправился и огладился; потом… потом двинулся
в чайную, из чайной юркнул еще
в другую комнату, скользнул почти незаметно между вошедшими
в азарт игроками; потом… потом… тут
господин Голядкин позабыл все, что вокруг него делается, и, прямо как снег на голову, явился
в танцевальную залу.
Тут, и совсем неожиданно,
господин Голядкин-младший, вдруг ни с того ни с сего, осилив
господина Голядкина-старшего
в мгновенной борьбе, между ними возникшей, и во всяком случае совершенно против воли его, овладел требуемой начальством бумагой и, вместо того чтоб поскоблить ее ножичком от чистого сердца, как вероломно уверял он
господина Голядкина-старшего, — быстро свернул ее, сунул под мышку,
в два скачка
очутился возле Андрея Филипповича, не заметившего ни одной из проделок его, и полетел с ним
в директорский кабинет.
Господин Голядкин не только не замечал до сих пор этого последнего обстоятельства, но даже не заметил и не помнил того, каким образом он вдруг
очутился в шинели,
в калошах и держал свою шляпу
в руках.
Господин Голядкин вышел из кареты, попросил своего кучера убедительно подождать, и сам взбежал с замирающим сердцем вверх, во второй этаж, дернул за снурок, дверь отворилась, и наш герой
очутился в передней его превосходительства.
Все заволновалось, все зашумело, все ринулись к дверям первой залы; героя нашего почти вынесли на руках, причем твердосердый советник
в парике
очутился бок о бок с
господином Голядкиным.
Господин Голядкин слышал ясно, как все, что ни было
в зале, ринулось вслед за ним, как все теснились, давили друг друга и все вместе,
в голос, начинали повторять за
господином Голядкиным: «что это ничего; что не бойтесь, Яков Петрович, что это ведь старинный друг и знакомец ваш, Крестьян Иванович Рутеншпиц…» Наконец вышли на парадную, ярко освещенную лестницу; на лестнице была тоже куча народа; с шумом растворились двери на крыльцо, и
господин Голядкин
очутился на крыльце вместе с Крестьяном Ивановичем.
Неточные совпадения
Записка была написана наскоро и сложена кое-как, всего вероятнее, пред самым выходом Аглаи на террасу.
В невыразимом волнении, похожем на испуг, князь крепко зажал опять
в руку бумажку и отскочил поскорей от окна, от света, точно испуганный вор; но при этом движении вдруг плотно столкнулся с одним
господином, который
очутился прямо у него за плечами.
И когда пришел настоящий час, стало у молодой купецкой дочери, красавицы писаной, сердце болеть и щемить, ровно стало что-нибудь подымать ее, и смотрит она то и дело на часы отцовские, аглицкие, немецкие, — а все рано ей пускаться
в дальний путь; а сестры с ней разговаривают, о том о сем расспрашивают, позадерживают; однако сердце ее не вытерпело: простилась дочь меньшая, любимая, красавица писаная, со честным купцом, батюшкой родимыим, приняла от него благословение родительское, простилась с сестрами старшими, любезными, со прислугою верною, челядью дворовою и, не дождавшись единой минуточки до часа урочного, надела золот перстень на правый мизинец и
очутилась во дворце белокаменном, во палатах высокиих зверя лесного, чуда морского, и, дивуючись, что он ее не встречает, закричала она громким голосом: «Где же ты мой добрый
господин, мой верный друг?
Ванька
очутился в невыносимом положении: не идти дальше — он
барина боялся; идти — собака устрашала.
— Более сорока лет живу я теперь на свете и что же вижу, что выдвигается вперед: труд ли почтенный, дарованье ли блестящее, ум ли большой? Ничуть не бывало! Какая-нибудь выгодная наружность, случайность породы или, наконец, деньги. Я избрал последнее: отвратительнейшим образом продал себя
в женитьбе и сделался миллионером. Тогда сразу горизонт прояснился и дорога всюду открылась.
Господа, которые очей своих не хотели низвести до меня,
очутились у ног моих!..
Бельтов прошел
в них и
очутился в стране, совершенно ему неизвестной, до того чуждой, что он не мог приладиться ни к чему; он не сочувствовал ни с одной действительной стороной около него кипевшей жизни; он не имел способности быть хорошим помещиком, отличным офицером, усердным чиновником, — а затем
в действительности оставались только места праздношатающихся, игроков и кутящей братии вообще; к чести нашего героя, должно признаться, что к последнему сословию он имел побольше симпатии, нежели к первым, да и тут ему нельзя было распахнуться: он был слишком развит, а разврат этих
господ слишком грязен, слишком груб.