После этого я уже не видал тетеньки Раисы Порфирьевны, но она жила еще долго. Выкормив Сашеньку в меру взрослой девицы, выдала ее замуж за «хорошего» человека, но
не отпустила от себя, а приняла зятя в дом. Таким образом, мечты ее осуществились вполне.
В первые дни болезни она была со мной чрезвычайно нежна и ласкова; казалось, не могла наглядеться на меня,
не отпускала от себя, схватывала мою руку своею горячею рукой и садила меня возле себя, и если замечала, что я угрюм и встревожен, старалась развеселить меня, шутила, играла со мной и улыбалась мне, видимо подавляя свои собственные страдания.
У А.И. Соколовой, или, как ее звали, у «Соколихи», были сын Трифон, поразительно похожий на В.М. Дорошевича, только весь в миниатюре, и дочь Марья Сергеевна, очень красивая барышня, которую мать
не отпускала от себя ни на шаг. Трифон Сергеевич, младший, и Марья Сергеевна были Соколовы, а старший — Влас Михайлович — Дорошевич.
Неточные совпадения
Верочка и Марфенька развлекли его. Они
не отставали
от него, заставляли рисовать кур, лошадей, домы, бабушку и
себя и
не отпускали его ни на шаг.
«Зачем я здесь? А если уж понесло меня сюда, то зачем я
не воспользовался минутным расположением адмирала
отпустить меня и
не уехал? Ах, хоть бы опять заболели зубы и голова!» — мысленно вопил я про
себя, отвращая взгляд
от шканечного журнала.
Со злобным смешком говорили потом во всем городе, что рассказ, может быть,
не совсем был точен, именно в том месте, где офицер
отпустил от себя девицу «будто бы только с почтительным поклоном».
— Что Поляков? Потужил, потужил — да и женился на другой, на девушке из Глинного. Знаете Глинное?
От нас недалече. Аграфеной ее звали. Очень он меня любил, да ведь человек молодой —
не оставаться же ему холостым. И какая уж я ему могла быть подруга? А жену он нашел
себе хорошую, добрую, и детки у них есть. Он тут у соседа в приказчиках живет: матушка ваша по пачпорту его
отпустила, и очень ему, слава Богу, хорошо.
Если же отряд идет быстрее, чем это нужно съемщику, то, чтобы
не задерживать коней с вьюками, приходится
отпускать их вперед, а с
собой брать одного стрелка, которому поручается идти по следам лошадей на таком расстоянии
от съемщика, чтобы последний мог постоянно его видеть.