Неточные совпадения
— Ничего, брат… я так с испугу. Ах, Дмитрий! Давеча
эта кровь отца… — Алеша заплакал,
ему давно хотелось заплакать, теперь
у него вдруг как бы что-то порвалось
в душе. — Ты чуть не убил
его… проклял
его… и вот теперь… сейчас… ты шутишь шутки… «кошелек или жизнь»!
«А когда
он воротился, — с волнением прибавила Феня, — и я призналась
ему во всем, то стала я
его расспрашивать: отчего
у вас, голубчик Дмитрий Федорович,
в крови обе руки», то
он будто бы ей так и ответил, что
эта кровь — человеческая и что
он только что сейчас человека убил, — «так и признался, так мне во всем тут и покаялся, да вдруг и выбежал как сумасшедший.
Выбежала я этта
его молить, чтобы барыню не убивал, к
нему на квартиру, да
у Плотниковых лавки смотрю и вижу, что
он уж отъезжает и что руки уж
у него не
в крови» (Феня
это заметила и запомнила).
— Шутки
в сторону, — проговорил
он мрачно, — слушайте: с самого начала, вот почти еще тогда, когда я выбежал к вам давеча из-за
этой занавески,
у меня мелькнула уж
эта мысль: «Смердяков!» Здесь я сидел за столом и кричал, что не повинен
в крови, а сам все думаю: «Смердяков!» И не отставал Смердяков от души. Наконец теперь подумал вдруг то же: «Смердяков», но лишь на секунду: тотчас же рядом подумал: «Нет, не Смердяков!» Не
его это дело, господа!
Неточные совпадения
Главные качества Степана Аркадьича, заслужившие
ему это общее уважение по службе, состояли, во-первых,
в чрезвычайной снисходительности к людям, основанной
в нем на сознании своих недостатков; во-вторых,
в совершенной либеральности, не той, про которую
он вычитал
в газетах, но той, что
у него была
в крови и с которою
он совершенно равно и одинаково относился ко всем людям, какого бы состояния и звания
они ни были, и в-третьих — главное —
в совершенном равнодушии к тому делу, которым
он занимался, вследствие чего
он никогда не увлекался и не делал ошибок.
Выговорив
это, Самгин смутился, почувствовал, что даже
кровь бросилась
в лицо
ему. Никогда раньше
эта мысль не являлась
у него, и
он был поражен тем, что она явилась.
Он видел, что Марина тоже покраснела. Медленно сняв руки со стола, она откинулась на спинку дивана и, сдвинув брови, строго сказала:
Теорий
у него на
этот предмет не было никаких.
Ему никогда не приходило
в голову подвергать анализу свои чувства и отношения к Илье Ильичу;
он не сам выдумал
их;
они перешли от отца, деда, братьев, дворни, среди которой
он родился и воспитался, и обратились
в плоть и
кровь.
Ни внезапной краски, ни радости до испуга, ни томного или трепещущего огнем взгляда
он не подкараулил никогда, и если было что-нибудь похожее на
это, показалось
ему, что лицо ее будто исказилось болью, когда
он скажет, что на днях уедет
в Италию, только лишь сердце
у него замрет и обольется
кровью от
этих драгоценных и редких минут, как вдруг опять все точно задернется флером; она наивно и открыто прибавит: «Как жаль, что я не могу поехать с вами туда, а ужасно хотелось бы!
Он был как будто один
в целом мире;
он на цыпочках убегал от няни, осматривал всех, кто где спит; остановится и осмотрит пристально, как кто очнется, плюнет и промычит что-то во сне; потом с замирающим сердцем взбегал на галерею, обегал по скрипучим доскам кругом, лазил на голубятню, забирался
в глушь сада, слушал, как жужжит жук, и далеко следил глазами
его полет
в воздухе; прислушивался, как кто-то все стрекочет
в траве, искал и ловил нарушителей
этой тишины; поймает стрекозу, оторвет ей крылья и смотрит, что из нее будет, или проткнет сквозь нее соломинку и следит, как она летает с
этим прибавлением; с наслаждением, боясь дохнуть, наблюдает за пауком, как
он сосет
кровь пойманной мухи, как бедная жертва бьется и жужжит
у него в лапах.