Неточные совпадения
— А ведь непредвиденное-то обстоятельство — это ведь я! — сейчас же подхватил Федор Павлович. — Слышите, отец, это Петр Александрович со мной не желает вместе оставаться, а то бы он тотчас пошел. И пойдете, Петр Александрович, извольте пожаловать
к отцу игумену, и — доброго вам аппетита! Знайте, что это я уклонюсь, а не вы. Домой, домой, дома поем, а здесь
чувствую себя неспособным, Петр Александрович, мой любезнейший родственник.
—
К несчастию, я действительно
чувствую себя почти в необходимости явиться на этот проклятый обед, — все с тою же горькою раздражительностью продолжал Миусов, даже и не обращая внимания, что монашек слушает. — Хоть там-то извиниться надо за то, что мы здесь натворили, и разъяснить, что это не мы… Как вы думаете?
Надо заметить, что он действительно хотел было уехать и действительно
почувствовал невозможность, после своего позорного поведения в келье старца, идти как ни в чем не бывало
к игумену на обед.
Он
чувствовал это, и это было справедливо: хитрый и упрямый шут, Федор Павлович, очень твердого характера «в некоторых вещах жизни», как он сам выражался, бывал,
к собственному удивлению своему, весьма даже слабоват характером в некоторых других «вещах жизни».
Они крепко пожали друг другу руки, как никогда еще прежде. Алеша
почувствовал, что брат сам первый шагнул
к нему шаг и что сделал он это для чего-то, непременно с каким-то намерением.
Брат Иван сделал
к нему шаг, чего так давно желал Алеша, и вот сам он отчего-то
чувствует теперь, что его испугал этот шаг сближения.
Странное дело: давеча он направлялся
к Катерине Ивановне в чрезвычайном смущении, теперь же не
чувствовал никакого; напротив, спешил
к ней сам, словно ожидая найти у ней указания.
Тем с большим изумлением
почувствовал он теперь при первом взгляде на выбежавшую
к нему Катерину Ивановну, что, может быть, тогда он очень ошибся.
Кстати, завернув в переулок
к брату Дмитрию и
чувствуя голод, он вынул из кармана взятую у отца булку и съел дорогой.
К самому же Федору Павловичу он не
чувствовал в те минуты никакой даже ненависти, а лишь любопытствовал почему-то изо всех сил: как он там внизу ходит, что он примерно там у себя теперь должен делать, предугадывал и соображал, как он должен был там внизу заглядывать в темные окна и вдруг останавливаться среди комнаты и ждать, ждать — не стучит ли кто.
Раскрыв глаза,
к изумлению своему, он вдруг
почувствовал в себе прилив какой-то необычайной энергии, быстро вскочил и быстро оделся, затем вытащил свой чемодан и, не медля, поспешно начал его укладывать.
Все время, как он говорил это, глядел я ему прямо в лицо и вдруг ощутил
к нему сильнейшую доверенность, а кроме того, и необычайное и с моей стороны любопытство, ибо
почувствовал, что есть у него в душе какая-то своя особая тайна.
— Бог сжалился надо мной и зовет
к себе. Знаю, что умираю, но радость
чувствую и мир после стольких лет впервые. Разом ощутил в душе моей рай, только лишь исполнил, что надо было. Теперь уже смею любить детей моих и лобызать их. Мне не верят, и никто не поверил, ни жена, ни судьи мои; не поверят никогда и дети. Милость Божию вижу в сем
к детям моим. Умру, и имя мое будет для них незапятнано. А теперь предчувствую Бога, сердце как в раю веселится… долг исполнил…
Он вдруг
почувствовал как бы сильнейшую боль в груди, побледнел и крепко прижал руки
к сердцу.
Сам же я не только не намерен просить за него прощенья или извинять и оправдывать простодушную его веру его юным возрастом, например, или малыми успехами в пройденных им прежде науках и проч., и проч., но сделаю даже напротив и твердо заявлю, что
чувствую искреннее уважение
к природе сердца его.
Да и не поверил он мне, это
чувствую, что я
к Кузьме Кузьмичу пошла.
Восторженный ли вид капитана, глупое ли убеждение этого «мота и расточителя», что он, Самсонов, может поддаться на такую дичь, как его «план», ревнивое ли чувство насчет Грушеньки, во имя которой «этот сорванец» пришел
к нему с какою-то дичью за деньгами, — не знаю, что именно побудило тогда старика, но в ту минуту, когда Митя стоял пред ним,
чувствуя, что слабеют его ноги, и бессмысленно восклицал, что он пропал, — в ту минуту старик посмотрел на него с бесконечною злобой и придумал над ним посмеяться.
На усиленные просьбы Мити сводить его
к Лягавому сейчас же и «тем, так сказать, спасти его» батюшка хоть и заколебался вначале, но согласился, однако, проводить его в Сухой Поселок, видимо
почувствовав любопытство; но, на грех, посоветовал дойти «пешечком», так как тут всего какая-нибудь верста «с небольшим излишком» будет.
К тому же мне нужно время, я ужасно спешу!.. — прокричал истерически Митя,
почувствовав, что она сейчас опять начнет говорить, и в надежде перекричать ее.
— Семьсот, семьсот, а не пятьсот, сейчас, сию минуту в руки! — надбавил Митя,
почувствовав нечто нехорошее. — Чего ты, пан? Не веришь? Не все же три тысячи дать тебе сразу. Я дам, а ты и воротишься
к ней завтра же… Да теперь и нет у меня всех трех тысяч, у меня в городе дома лежат, — лепетал Митя, труся и падая духом с каждым своим словом, — ей-богу, лежат, спрятаны…
За три недели до смерти,
почувствовав близкий финал, он кликнул
к себе наконец наверх сыновей своих, с их женами и детьми, и повелел им уже более не отходить от себя.
Замечательно еще и то, что он,
чувствуя, что ненавидит Митю с каждым днем все больше и больше, понимал в то же время, что не за «возвраты»
к нему Кати ненавидел его, а именно за то, что он убил отца!
Иван Федорович давно уже
чувствовал страшную
к нему ненависть, об нем еще совсем не думая, и вдруг его осмыслил.
Любители и юристы только любовались и лишь недоумевали опять-таки,
к чему такому большому и окончательному все это могло бы послужить, ибо, повторяю, все
чувствовали неотразимость обвинения, все более и трагичнее нараставшего.
Я думаю только, что она была раздражена и тяжело
чувствовала на себе презрительно-любопытные взгляды жадной
к скандалу нашей публики.
Правда и то, что и пролитая кровь уже закричала в эту минуту об отмщении, ибо он, погубивший душу свою и всю земную судьбу свою, он невольно должен был
почувствовать и спросить себя в то мгновение: «Что значит он и что может он значить теперь для нее, для этого любимого им больше души своей существа, в сравнении с этим «прежним» и «бесспорным», покаявшимся и воротившимся
к этой когда-то погубленной им женщине с новой любовью, с предложениями честными, с обетом возрожденной и уже счастливой жизни.
Если же могли
почувствовать боль и жалость, что человека убили, то, конечно, уж потому, что отца не убили: убив отца, не соскочили бы
к другому поверженному из жалости, тогда уже было бы иное чувство, не до жалости бы было тогда, а до самоспасения, и это, конечно, так.
Неточные совпадения
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых душа наслаждаться хочет всем бытием своим, разум хочет знать, а сердце
чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба
к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Правдин. А кого он невзлюбит, тот дурной человек. (
К Софье.) Я и сам имею честь знать вашего дядюшку. А, сверх того, от многих слышал об нем то, что вселило в душу мою истинное
к нему почтение. Что называют в нем угрюмостью, грубостью, то есть одно действие его прямодушия. Отроду язык его не говорил да, когда душа его
чувствовала нет.
Стародум(целуя сам ее руки). Она в твоей душе. Благодарю Бога, что в самой тебе нахожу твердое основание твоего счастия. Оно не будет зависеть ни от знатности, ни от богатства. Все это прийти
к тебе может; однако для тебя есть счастье всего этого больше. Это то, чтоб
чувствовать себя достойною всех благ, которыми ты можешь наслаждаться…
Больной, озлобленный, всеми забытый, доживал Козырь свой век и на закате дней вдруг
почувствовал прилив"дурных страстей"и"неблагонадежных элементов". Стал проповедовать, что собственность есть мечтание, что только нищие да постники взойдут в царство небесное, а богатые да бражники будут лизать раскаленные сковороды и кипеть в смоле. Причем, обращаясь
к Фердыщенке (тогда было на этот счет просто: грабили, но правду выслушивали благодушно), прибавлял:
С самой ранней юности Беневоленский
чувствовал непреоборимую наклонность
к законодательству.