Неточные совпадения
Вообще судя, странно было, что молодой человек, столь ученый, столь гордый и осторожный на вид, вдруг явился в такой безобразный дом, к такому
отцу, который всю жизнь его игнорировал, не
знал его и не помнил, и хоть не дал бы, конечно, денег ни за что и ни в каком случае, если бы сын
у него попросил, но все же всю жизнь боялся, что и сыновья, Иван и Алексей, тоже когда-нибудь придут да и попросят денег.
И вот довольно скоро после обретения могилы матери Алеша вдруг объявил ему, что хочет поступить в монастырь и что монахи готовы допустить его послушником. Он объяснил при этом, что это чрезвычайное желание его и что испрашивает он
у него торжественное позволение как
у отца. Старик уже
знал, что старец Зосима, спасавшийся в монастырском ските, произвел на его «тихого мальчика» особенное впечатление.
Впрочем, некоторая болезненность его лица в настоящую минуту могла быть понятна: все
знали или слышали о чрезвычайно тревожной и «кутящей» жизни, которой он именно в последнее время
у нас предавался, равно как всем известно было и то необычайное раздражение, до которого он достиг в ссорах со своим
отцом из-за спорных денег.
— Недостойная комедия, которую я предчувствовал, еще идя сюда! — воскликнул Дмитрий Федорович в негодовании и тоже вскочив с места. — Простите, преподобный
отец, — обратился он к старцу, — я человек необразованный и даже не
знаю, как вас именовать, но вас обманули, а вы слишком были добры, позволив нам
у вас съехаться. Батюшке нужен лишь скандал, для чего — это уж его расчет.
У него всегда свой расчет. Но, кажется, я теперь
знаю для чего…
— Именно тебя, — усмехнулся Ракитин. — Поспешаешь к
отцу игумену.
Знаю;
у того стол. С самого того времени, как архиерея с генералом Пахатовым принимал, помнишь, такого стола еще не было. Я там не буду, а ты ступай, соусы подавай. Скажи ты мне, Алексей, одно: что сей сон значит? Я вот что хотел спросить.
— Я, кажется, теперь все понял, — тихо и грустно ответил Алеша, продолжая сидеть. — Значит, ваш мальчик — добрый мальчик, любит
отца и бросился на меня как на брата вашего обидчика… Это я теперь понимаю, — повторил он раздумывая. — Но брат мой Дмитрий Федорович раскаивается в своем поступке, я
знаю это, и если только ему возможно будет прийти к вам или, всего лучше, свидеться с вами опять в том самом месте, то он попросит
у вас при всех прощения… если вы пожелаете.
Замечу еще мельком, что хотя
у нас в городе даже многие
знали тогда про нелепое и уродливое соперничество Карамазовых,
отца с сыном, предметом которого была Грушенька, но настоящего смысла ее отношений к обоим из них, к старику и к сыну, мало кто тогда понимал.
Ясно, точно, как бы отчеканивая, передал он о чувствах, волновавших его в те мгновения в саду, когда ему так ужасно хотелось
узнать:
у отца ли Грушенька или нет?
— Да, но не
у отца, не
у отца, не беспокойтесь, не
у отца украл, а
у ней. Дайте рассказать и не перебивайте. Это ведь тяжело. Видите: месяц назад призывает меня Катерина Ивановна Верховцева, бывшая невеста моя…
Знаете вы ее?
Я, разумеется, и не претендовала на его частые визиты,
зная, сколько
у него теперь и без того хлопот, — vous comprenez, cette affaire et la mort terrible de votre papa, [вы понимаете, это дело и ужасная смерть вашего
отца (фр.).] — только вдруг
узнаю, что он был опять, только не
у меня, а
у Lise, это уже дней шесть тому, пришел, просидел пять минут и ушел.
Я
знала, что
у него с
отцом распря, и всегда была и до сих пор тоже уверена, что он был обижен
отцом.
Ни в пьяном кутеже по трактирам, ни тогда, когда ему пришлось лететь из города доставать бог
знает у кого деньги, необходимейшие ему, чтоб увезть свою возлюбленную от соблазнов соперника,
отца своего, — он не осмеливается притронуться к этой ладонке.
Неточные совпадения
Стародум. Ему многие смеются. Я это
знаю. Быть так.
Отец мой воспитал меня по-тогдашнему, а я не нашел и нужды себя перевоспитывать. Служил он Петру Великому. Тогда один человек назывался ты, а не вы. Тогда не
знали еще заражать людей столько, чтоб всякий считал себя за многих. Зато нонче многие не стоят одного.
Отец мой
у двора Петра Великого…
Урок состоял в выучиваньи наизусть нескольких стихов из Евангелия и повторении начала Ветхого Завета. Стихи из Евангелия Сережа
знал порядочно, но в ту минуту как он говорил их, он загляделся на кость лба
отца, которая загибалась так круто
у виска, что он запутался и конец одного стиха на одинаковом слове переставил к началу другого. Для Алексея Александровича было очевидно, что он не понимал того, что говорил, и это раздражило его.
Она быстро оделась, сошла вниз и решительными шагами вошла в гостиную, где, по обыкновению, ожидал ее кофе и Сережа с гувернанткой. Сережа, весь в белом, стоял
у стола под зеркалом и, согнувшись спиной и головой, с выражением напряженного внимания, которое она
знала в нем и которым он был похож на
отца, что-то делал с цветами, которые он принес.
Ему было девять лет, он был ребенок; но душу свою он
знал, она была дорога ему, он берег ее, как веко бережет глаз, и без ключа любви никого не пускал в свою душу. Воспитатели его жаловались, что он не хотел учиться, а душа его была переполнена жаждой познания. И он учился
у Капитоныча,
у няни,
у Наденьки,
у Василия Лукича, а не
у учителей. Та вода, которую
отец и педагог ждали на свои колеса, давно уже просочилась и работала в другом месте.
Алексей Александрович
знал это семейство и был посаженым
отцом у одной из старших дочерей.)