Неточные совпадения
На другой же
день, как это тогда
случилось, я сказал себе, что случай исчерпан и кончен, продолжения не будет.
Раз
случилось, что Федор Павлович, пьяненький, обронил
на собственном дворе в грязи три радужные бумажки, которые только что получил, и хватился их
на другой только
день: только что бросился искать по карманам, а радужные вдруг уже лежат у него все три
на столе.
Тема
случилась странная: Григорий поутру, забирая в лавке у купца Лукьянова товар, услышал от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко
на границе, у азиятов, попав к ним в плен и будучи принуждаем ими под страхом мучительной и немедленной смерти отказаться от христианства и перейти в ислам, не согласился изменить своей веры и принял муки, дал содрать с себя кожу и умер, славя и хваля Христа, — о каковом подвиге и было напечатано как раз в полученной в тот
день газете.
Она вырвалась от него из-за занавесок. Митя вышел за ней как пьяный. «Да пусть же, пусть, что бы теперь ни
случилось — за минуту одну весь мир отдам», — промелькнуло в его голове. Грушенька в самом
деле выпила залпом еще стакан шампанского и очень вдруг охмелела. Она уселась в кресле,
на прежнем месте, с блаженною улыбкой. Щеки ее запылали, губы разгорелись, сверкавшие глаза посоловели, страстный взгляд манил. Даже Калганова как будто укусило что-то за сердце, и он подошел к ней.
— Да, рассуждайте там, вяжутся или не вяжутся; что вам за дело до слов, когда это
случается на деле; нет, а вы попробовали ли себя спросить, что если б ваша жена любила кого-нибудь другого?
Господин строгой, но благородной наружности подошел прямо к Семену Ивановичу, пощупал его, сделал гримасу, вскинул плечами и объявил весьма известное, именно, что покойник уже умер, прибавив только от себя, что то же со сна
случилось на днях с одним весьма почтенным и большим господином, который тоже взял, да и умер.
Неточные совпадения
— А вот гляди (и молотом, // Как перышком, махнул): // Коли проснусь до солнышка // Да разогнусь о полночи, // Так гору сокрушу! //
Случалось, не похвастаю, // Щебенки наколачивать // В
день на пять серебром!
Случилось дело дивное: // Пастух ушел; Федотушка // При стаде был один. // «Сижу я, — так рассказывал // Сынок мой, —
на пригорочке, // Откуда ни возьмись — // Волчица преогромная // И хвать овечку Марьину! // Пустился я за ней, // Кричу, кнутищем хлопаю, // Свищу, Валетку уськаю… // Я бегать молодец, // Да где бы окаянную // Нагнать, кабы не щенная: // У ней сосцы волочились, // Кровавым следом, матушка. // За нею я гнался!
— И будете вы платить мне дани многие, — продолжал князь, — у кого овца ярку принесет, овцу
на меня отпиши, а ярку себе оставь; у кого грош
случится, тот разломи его начетверо: одну часть мне отдай, другую мне же, третью опять мне, а четвертую себе оставь. Когда же пойду
на войну — и вы идите! А до прочего вам ни до чего
дела нет!
Если и
случалось иногда, что после разговора с ним оказывалось, что ничего особенно радостного не
случилось, —
на другой
день,
на третий, опять точно так же все радовались при встрече с ним.
Уже раз взявшись за это
дело, он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его предмету, и намеревался осенью ехать зa границу, чтоб изучить еще это
дело на месте, с тем чтобы с ним уже не
случалось более по этому вопросу того, что так часто
случалось с ним по различным вопросам. Только начнет он, бывало, понимать мысль собеседника и излагать свою, как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы не читали их. Прочтите; они разработали этот вопрос».