Неточные совпадения
Видишь, действие у меня
происходит в шестнадцатом столетии, а тогда, — тебе, впрочем, это должно быть известно
еще из классов, — тогда как
раз было в обычае сводить в поэтических произведениях на землю горние силы.
Другой знак сообщили мне на тот случай, если что экстренное
произойдет: сначала два
раза скоро: тук-тук, а потом, обождав
еще один
раз, гораздо крепче.
«Вы спрашиваете, что я именно ощущал в ту минуту, когда у противника прощения просил, — отвечаю я ему, — но я вам лучше с самого начала расскажу, чего другим
еще не рассказывал», — и рассказал ему все, что
произошло у меня с Афанасием и как поклонился ему до земли. «Из сего сами можете видеть, — заключил я ему, — что уже во время поединка мне легче было, ибо начал я
еще дома, и
раз только на эту дорогу вступил, то все дальнейшее пошло не только не трудно, а даже радостно и весело».
Неточные совпадения
— Если у тебя
еще хоть один только
раз в твоем благородном доме
произойдет скандал, так я тебя самое на цугундер, как в высоком слоге говорится.
Я был бесконечно изумлен; эта новость была всех беспокойнее: что-то вышло, что-то
произошло, что-то непременно случилось, чего я
еще не знаю! Я вдруг мельком вспомнил, как Версилов промолвил мне вчера: «Не я к тебе приду, а ты ко мне прибежишь». Я полетел к князю Николаю Ивановичу,
еще более предчувствуя, что там разгадка. Васин, прощаясь,
еще раз поблагодарил меня.
Один удар грома был особенно оглушителен. Молния ударила как
раз в той стороне, где находилась скалистая сопка. К удару грома примешался
еще какой-то сильный шум:
произошел обвал. Надо было видеть, в какое волнение пришел солон! Он решил, что черт сердится и ломает сопку.
Река Кумуху интересна
еще и в том отношении, что здесь
происходят как
раз стыки двух флор — маньчжурской и охотской. Проводниками первой служат долины, второй — горные хребты. Создается впечатление, будто одна флора клином входит в другую. Теперь, когда листва опала, сверху, с гор, было хорошо видно, где кончаются лиственные леса и начинаются хвойные. Долины кажутся серыми, а хребты — темно-зелеными.
Я помню, что, когда уехали последние старшие дети, отъезд этот произвел на меня гнетущее впечатление. Дом вдруг словно помертвел. Прежде хоть плач слышался, а иногда и детская возня; мелькали детские лица,
происходили судбища, расправы — и вдруг все
разом опустело, замолчало и, что
еще хуже, наполнилось какими-то таинственными шепотами. Даже для обеда не раздвигали стола, потому что собиралось всего пять человек: отец, мать, две тетки и я.