Неточные совпадения
Теперь же скажу об этом «помещике» (как его у нас называли, хотя он всю жизнь
совсем почти
не жил в своем поместье) лишь то, что это был странный тип, довольно часто, однако, встречающийся, именно тип человека
не только дрянного и развратного, но вместе с тем и бестолкового, — но из таких, однако, бестолковых, которые умеют отлично обделывать свои имущественные делишки, и только, кажется, одни эти.
Вот это и начал эксплуатировать Федор Павлович, то есть отделываться малыми подачками, временными высылками, и в конце концов так случилось, что когда, уже года четыре спустя, Митя, потеряв терпение, явился в наш городок в другой раз, чтобы
совсем уж покончить дела с родителем, то вдруг оказалось, к его величайшему изумлению, что у него уже ровно нет ничего, что и сосчитать даже трудно, что он перебрал уже деньгами всю стоимость своего имущества у Федора Павловича, может быть еще даже сам должен ему; что по таким-то и таким-то сделкам, в которые сам тогда-то и тогда пожелал вступить, он и права
не имеет требовать ничего более, и проч., и проч.
Федор Павлович
не мог указать ему, где похоронил свою вторую супругу, потому что никогда
не бывал на ее могиле, после того как засыпали гроб, а за давностью лет и
совсем запамятовал, где ее тогда хоронили…
— Этот старец, конечно, у них самый честный монах, — промолвил он, молчаливо и вдумчиво выслушав Алешу, почти
совсем, однако,
не удивившись его просьбе.
Хотя, к несчастию,
не понимают эти юноши, что жертва жизнию есть, может быть, самая легчайшая изо всех жертв во множестве таких случаев и что пожертвовать, например, из своей кипучей юностью жизни пять-шесть лет на трудное, тяжелое учение, на науку, хотя бы для того только, чтобы удесятерить в себе силы для служения той же правде и тому же подвигу, который излюбил и который предложил себе совершить, — такая жертва сплошь да рядом для многих из них почти
совсем не по силам.
Видя это, противники старцев кричали, вместе с прочими обвинениями, что здесь самовластно и легкомысленно унижается таинство исповеди, хотя беспрерывное исповедование своей души старцу послушником его или светским производится
совсем не как таинство.
Вследствие всех сих соображений и могло устроиться некоторое внутреннее влияние в монастыре на больного старца, в последнее время почти
совсем уже
не покидавшего келью и отказывавшего по болезни даже обыкновенным посетителям.
Во взгляде его случалась странная неподвижность: подобно всем очень рассеянным людям, он глядел на вас иногда в упор и подолгу, а между тем
совсем вас
не видел.
— Значит, все же лазеечка к барыням-то из скита проведена.
Не подумайте, отец святой, что я что-нибудь, я только так. Знаете, на Афоне, это вы слышали ль,
не только посещения женщин
не полагается, но и
совсем не полагается женщин и никаких даже существ женского рода, курочек, индюшечек, телушечек…
Иван Федорович раскланялся очень важно и вежливо, но тоже держа руки по швам, а Калганов до того сконфузился, что и
совсем не поклонился.
Петр Александрович
не договорил и,
совсем сконфузившись, хотел было уже выйти из комнаты.
Не уважая же никого, перестает любить, а чтобы,
не имея любви, занять себя и развлечь, предается страстям и грубым сладостям и доходит
совсем до скотства в пороках своих, а все от беспрерывной лжи и людям и себе самому.
Да и совершить
не может
совсем такого греха великого человек, который бы истощил бесконечную Божью любовь.
— Вы и нас забыли, Алексей Федорович, вы
совсем не хотите бывать у нас: а между тем Lise мне два раза говорила, что только с вами ей хорошо.
После нескольких минут он опять, влекомый тою же непреодолимою силой, повернулся посмотреть, глядят ли на него или нет, и увидел, что Lise,
совсем почти свесившись из кресел, выглядывала на него сбоку и ждала изо всех сил, когда он поглядит; поймав же его взгляд, расхохоталась так, что даже и старец
не выдержал...
И выходит, что общество, таким образом,
совсем не охранено, ибо хоть и отсекается вредный член механически и ссылается далеко, с глаз долой, но на его место тотчас же появляется другой преступник, а может, и два другие.
Даже когда он волновался и говорил с раздражением, взгляд его как бы
не повиновался его внутреннему настроению и выражал что-то другое, иногда
совсем не соответствующее настоящей минуте.
Тот же сидел
совсем уже бледный, но
не от волнения, а от болезненного бессилия.
— Ты там нужнее. Там миру нет. Прислужишь и пригодишься. Подымутся беси, молитву читай. И знай, сынок (старец любил его так называть), что и впредь тебе
не здесь место. Запомни сие, юноша. Как только сподобит Бог преставиться мне — и уходи из монастыря.
Совсем иди.
— Я никогда
не слыхал, чтоб он хоть что-нибудь сказал о тебе, хорошего или дурного; он
совсем о тебе
не говорит.
— Нет, нет, я шучу, извини. У меня
совсем другое на уме. Позволь, однако: кто бы тебе мог такие подробности сообщить, и от кого бы ты мог о них слышать. Ты
не мог ведь быть у Катерины Ивановны лично, когда он про тебя говорил?
Не то чтоб он стыдился себя так уж очень и обвинял; может быть, даже
совсем напротив; но все же он чувствовал, что обедать-то уж неприлично.
— Нет, вынести этого я
не могу! — вскричал он, —
совсем не могу и… никак
не могу!
— Алексей! — крикнул ему издали отец, завидев его, — сегодня же переезжай ко мне
совсем, и подушку и тюфяк тащи, и чтобы твоего духу здесь
не пахло.
Вот в эти-то мгновения он и любил, чтобы подле, поблизости, пожалуй хоть и
не в той комнате, а во флигеле, был такой человек, преданный, твердый,
совсем не такой, как он,
не развратный, который хотя бы все это совершающееся беспутство и видел и знал все тайны, но все же из преданности допускал бы это все,
не противился, главное —
не укорял и ничем бы
не грозил, ни в сем веке, ни в будущем; а в случае нужды так бы и защитил его, — от кого?
Дело было именно в том, чтобы был непременно другой человек, старинный и дружественный, чтобы в больную минуту позвать его, только с тем чтобы всмотреться в его лицо, пожалуй переброситься словцом,
совсем даже посторонним каким-нибудь, и коли он ничего,
не сердится, то как-то и легче сердцу, а коли сердится, ну, тогда грустней.
Важный и величественный Григорий обдумывал все свои дела и заботы всегда один, так что Марфа Игнатьевна раз навсегда давно уже поняла, что в советах ее он
совсем не нуждается.
Но в эту минуту в нем копошилась некоторая другая боязнь,
совсем другого рода, и тем более мучительная, что он ее и сам определить бы
не мог, именно боязнь женщины, и именно Катерины Ивановны, которая так настоятельно умоляла его давешнею, переданною ему госпожою Хохлаковою, запиской прийти к ней для чего-то.
— Леша, — сказал Митя, — ты один
не засмеешься! Я хотел бы начать… мою исповедь… гимном к радости Шиллера. An die Freude! [К радости! (нем.)] Но я по-немецки
не знаю, знаю только, что an die Freude.
Не думай тоже, что я спьяну болтаю. Я
совсем не спьяну. Коньяк есть коньяк, но мне нужно две бутылки, чтоб опьянеть, —
— Стало быть,
совсем не вступать?
— Кому можно —
совсем не вступать.
Дмитрий Федорович встал, в волнении шагнул шаг и другой, вынул платок, обтер со лба пот, затем сел опять, но
не на то место, где прежде сидел, а на другое, на скамью напротив, у другой стены, так что Алеша должен был
совсем к нему повернуться.
— Милый! Молодец! Он кофейку выпьет.
Не подогреть ли? Да нет, и теперь кипит. Кофе знатный, смердяковский. На кофе да на кулебяки Смердяков у меня артист, да на уху еще, правда. Когда-нибудь на уху приходи, заранее дай знать… Да постой, постой, ведь я тебе давеча
совсем велел сегодня же переселиться с тюфяком и подушками? Тюфяк-то притащил? хе-хе-хе!..
Да и сам Бог вседержитель с татарина если и будет спрашивать, когда тот помрет, то, полагаю, каким-нибудь самым малым наказанием (так как нельзя же
совсем не наказать его), рассудив, что ведь неповинен же он в том, если от поганых родителей поганым на свет произошел.
— Нет, у Смердякова
совсем не русская вера, — серьезно и твердо проговорил Алеша.
Да в этакую минуту
не только что сумление может найти, но даже от страха и самого рассудка решиться можно, так что и рассуждать-то будет
совсем невозможно.
— Цивилизации бы тогда
совсем не было, если бы
не выдумали Бога.
—
Не раскаиваюсь за твою кровь! — воскликнул он, — берегись, старик, береги мечту, потому что и у меня мечта! Проклинаю тебя сам и отрекаюсь от тебя
совсем…
— К чему же тут вмешивать решение по достоинству? Этот вопрос всего чаще решается в сердцах людей
совсем не на основании достоинств, а по другим причинам, гораздо более натуральным. А насчет права, так кто же
не имеет права желать?
Это была большая комната, уставленная элегантною и обильною мебелью,
совсем не по-провинциальному.
Ноги ее на полу
совсем не было слышно.
— Да вы-то меня, может, тоже
не так
совсем понимаете, милая барышня, я, может, гораздо дурнее того, чем у вас на виду. Я сердцем дурная, я своевольная. Я Дмитрия Федоровича, бедного, из-за насмешки одной тогда заполонила.
— Давеча вы говорили…
совсем не то… — едва проговорила Катерина Ивановна.
— Нет,
не то… Там было
совсем не то, Митя. Там… Я там сейчас их обеих застал.
Алеша смотрел ему вслед,
не веря, чтоб он так
совсем вдруг ушел.
Не молись обо мне,
не стою, да и
не нужно
совсем,
совсем не нужно…
не нуждаюсь вовсе!
И он вдруг удалился, на этот раз уже
совсем. Алеша пошел к монастырю. «Как же, как же я никогда его
не увижу, что он говорит? — дико представлялось ему, — да завтра же непременно увижу и разыщу его, нарочно разыщу, что он такое говорит!..»
Алеша твердо и горячо решил, что, несмотря на обещание, данное им, видеться с отцом, Хохлаковыми, братом и Катериной Ивановной, — завтра он
не выйдет из монастыря
совсем и останется при старце своем до самой кончины его.
Милый Алеша, я вас люблю, люблю еще с детства, с Москвы, когда вы были
совсем не такой, как теперь, и люблю на всю жизнь.
Даже теперь я вся холодею, когда об этом подумаю, а потому, как войдете,
не смотрите на меня некоторое время
совсем, а смотрите на маменьку или на окошко…