Неточные совпадения
Кричат и секунданты, особенно мой: «Как это срамить полк, на барьере стоя, прощения просить; если бы только я это знал!» Стал я тут пред ними пред всеми и уже не смеюсь: «Господа мои, говорю, неужели так теперь для нашего времени удивительно встретить
человека, который бы сам покаялся в своей
глупости и повинился, в чем сам виноват, публично?» — «Да не на барьере же», — кричит мой секундант опять.
В остолбенении стоял он, недоумевая, как мог он,
человек все же умный, поддаться на такую
глупость, втюриться в этакое приключение и продолжать все это почти целые сутки, возиться с этим Лягавым, мочить ему голову… «Ну, пьян
человек, пьян до чертиков и будет пить запоем еще неделю — чего же тут ждать?
— То есть не смешной, это ты неправильно. В природе ничего нет смешного, как бы там ни казалось
человеку с его предрассудками. Если бы собаки могли рассуждать и критиковать, то наверно бы нашли столько же для себя смешного, если не гораздо больше, в социальных отношениях между собою
людей, их повелителей, — если не гораздо больше; это я повторяю потому, что я твердо уверен, что
глупостей у нас гораздо больше. Это мысль Ракитина, мысль замечательная. Я социалист, Смуров.
В театрах, глядя на сцену сквозь стекла очков, он думал о необъяснимой
глупости людей, которые находят удовольствие в зрелище своих страданий, своего ничтожества и неумения жить без нелепых драм любви и ревности.
— Эк ведь в какую
глупость человек въедет! — даже удивился Петр Степанович. — Ну прощай, старина, никогда не приду к тебе больше. Статью доставь раньше, не забудь, и постарайся, если можешь, без вздоров: факты, факты и факты, а главное, короче. Прощай.
Первая светская книга, которую маленький герой наш, читая и читая, наизусть вытвердил, была Езоповы «Басни»: отчего во всю жизнь свою имел он редкое уважение к бессловесным тварям, помня их умные рассуждения в книге греческого мудреца, и часто, видя
глупости людей, жалел, что они не имеют благоразумия скотов Езоповых.
Неточные совпадения
— Нет, — сморщившись от досады за то, что его подозревают в такой
глупости, сказал Серпуховской. — Tout ça est une blague. [Всё это
глупости.] Это всегда было и будет. Никаких коммунистов нет. Но всегда
людям интриги надо выдумать вредную, опасную партию. Это старая штука. Нет, нужна партия власти
людей независимых, как ты и я.
Один низший сорт: пошлые, глупые и, главное, смешные
люди, которые веруют в то, что одному мужу надо жить с одною женой, с которою он обвенчан, что девушке надо быть невинною, женщине стыдливою, мужчине мужественным, воздержным и твердым, что надо воспитывать детей, зарабатывать свой хлеб, платить долги, — и разные тому подобные
глупости.
Он нужен затем, что в нем отражаются карикатурно и видней
глупости умных
людей.
И часто неожиданно, в глухом, забытом захолустье, на безлюдье безлюдном, встретишь
человека, которого греющая беседа заставит позабыть тебя и бездорожье дороги, и бесприютность ночлегов, и современный свет, полный
глупостей людских, обманов, обманывающих
человека.
— Зачем же так неблагосклонно // Вы отзываетесь о нем? // За то ль, что мы неугомонно // Хлопочем, судим обо всем, // Что пылких душ неосторожность // Самолюбивую ничтожность // Иль оскорбляет, иль смешит, // Что ум, любя простор, теснит, // Что слишком часто разговоры // Принять мы рады за дела, // Что
глупость ветрена и зла, // Что важным
людям важны вздоры, // И что посредственность одна // Нам по плечу и не странна?