Неточные совпадения
Он свел его на наше городское кладбище и там,
в дальнем уголке, указал ему чугунную недорогую, но опрятную плиту, на которой была даже надпись с именем, званием, летами и годом смерти покойницы, а внизу было даже начертано нечто вроде четырехстишия из старинных, общеупотребительных на могилах среднего люда кладбищенских
стихов.
— Буду, понимаю, что нескоро, что нельзя этак прийти и прямо бух! Он теперь пьян. Буду ждать и три часа, и четыре, и пять, и шесть, и семь, но только знай, что сегодня, хотя бы даже
в полночь, ты явишься к Катерине Ивановне, с деньгами или без денег, и скажешь: «Велел вам кланяться». Я именно хочу, чтобы ты этот
стих сказал: «Велел, дескать, кланяться».
— Это чтобы стих-с, то это существенный вздор-с. Рассудите сами: кто же на свете
в рифму говорит? И если бы мы стали все
в рифму говорить, хотя бы даже по приказанию начальства, то много ли бы мы насказали-с?
Стихи не дело, Марья Кондратьевна.
— О нет, не написал, — засмеялся Иван, — и никогда
в жизни я не сочинил даже двух
стихов. Но я поэму эту выдумал и запомнил. С жаром выдумал. Ты будешь первый мой читатель, то есть слушатель. Зачем
в самом деле автору терять хоть единого слушателя, — усмехнулся Иван. — Рассказывать или нет?
У нас
в Москве,
в допетровскую старину, такие же почти драматические представления, из Ветхого Завета особенно, тоже совершались по временам; но, кроме драматических представлений, по всему миру ходило тогда много повестей и «
стихов»,
в которых действовали по надобности святые, ангелы и вся сила небесная.
— Да ведь это же вздор, Алеша, ведь это только бестолковая поэма бестолкового студента, который никогда двух
стихов не написал. К чему ты
в такой серьез берешь? Уж не думаешь ли ты, что я прямо поеду теперь туда, к иезуитам, чтобы стать
в сонме людей, поправляющих его подвиг? О Господи, какое мне дело! Я ведь тебе сказал: мне бы только до тридцати лет дотянуть, а там — кубок об пол!
«Истинно, истинно говорю вам, если пшеничное зерно, падши
в землю, не умрет, то останется одно, а если умрет, то принесет много плода». Я этот
стих только что прочел пред его приходом.
— Болтать-то вам легко, — усмехнулся он еще, но уже почти ненавистно. Взял я книгу опять, развернул
в другом месте и показал ему «К евреям», глава Х,
стих 31. Прочел он: «Страшно впасть
в руки Бога живаго».
— Страшный
стих, — говорит, — нечего сказать, подобрали. — Встал со стула. — Ну, — говорит, — прощайте, может, больше и не приду…
в раю увидимся. Значит, четырнадцать лет, как уже «впал я
в руки Бога живаго», — вот как эти четырнадцать лет, стало быть, называются. Завтра попрошу эти руки, чтобы меня отпустили…
— или как там, — вот никак не могу
стихов запомнить, — у меня тут лежат, — ну я вам потом покажу, только прелесть, прелесть, и, знаете, не об одной только ножке, а и нравоучительное, с прелестною идеей, только я ее забыла, одним словом, прямо
в альбом.
Я уж вижу, что Петр Ильич ему
в чем-то помешал, потому что Михаил Иванович непременно что-то хотел сказать сейчас после
стихов, я уж предчувствовала, а Петр Ильич и вошел.
Я, говорит, написал
в шутку, потому что считаю за низость писать
стихи…
«
В первый раз, говорит, руки мараю,
стихи пишу, для обольщения, значит, для полезного дела.
Да, но он кричал по трактирам, что убьет отца, а за два дня,
в тот вечер, когда написал свое пьяное письмо, был
тих и поссорился
в трактире лишь с одним только купеческим приказчиком, „потому-де, что Карамазов не мог не поссориться“.
— Подруги упрекают меня, дескать — польстилась девушка на деньги, — говорила Телепнева, добывая щипчиками конфекты из коробки. — Особенно язвит Лидия, по ее законам необходимо жить с милым и чтобы — в шалаше. Но — я бытовая и водевильная, для меня необходим приличный домик и свои лошади. Мне заявлено: «У вас, Телепнева, совершенно отсутствует понимание драматизма». Это сказал не кто-нибудь, а — сам, он, который сочиняет драмы. А с милым без драмы — не прожить, как это доказано
в стихах и прозе…
— Ах, вот еще кто был, вас спрашивал — эта мамзель, француженка, мамзель Альфонсина де Вердень. Ах как поет хорошо и декламирует тоже прекрасно
в стихах! Потихоньку к князю Николаю Ивановичу тогда проезжала, в Царское, собачку, говорит, ему продать редкую, черненькую, вся в кулачок…
Неточные совпадения
Но когда он убедился, что злодеяние уже совершилось, то чувства его внезапно
стихают, и одна только жажда водворяется
в сердце его — это жажда безмолвия.
Когда запели причастный
стих,
в церкви раздались рыдания,"больше же всех вопили голова и предводитель, опасаясь за многое имение свое".
Но страннее всего, что он был незнаком даже со
стихами Державина: Калигула! твой конь
в сенате Не мог сиять, сияя
в злате: Сияют добрые дела!
Даже сочинены были
стихи,
в которых автор добирался до градоначальниковой родительницы и очень неодобрительно отзывался о ее поведении.
Когда чтец кончил, председатель поблагодарил его и прочел присланные ему
стихи поэта Мента на этот юбилей и несколько слов
в благодарность стихотворцу. Потом Катавасов своим громким, крикливым голосом прочел свою записку об ученых трудах юбиляра.