Неточные совпадения
Все молча остановились у большого
камня. Алеша посмотрел, и целая картина того, что Снегирев рассказывал когда-то об Илюшечке, как тот, плача и обнимая
отца, восклицал: «Папочка, папочка, как он унизил тебя!» — разом представилась его воспоминанию. Что-то как бы сотряслось в его душе. Он с серьезным и важным видом обвел глазами
все эти милые, светлые лица школьников, Илюшиных товарищей, и вдруг сказал им...
Алатырь-камень
всем камням отец; на белом Алатыре на камени сам Исус Христос опочив держал, царь небесный беседовал со двунадесяти со апостолам, утверждал веру христианскую; утвердил он веру на камени, распущал он книги по всей земле.
Неточные совпадения
Месяца через три
отец мой узнает, что ломка
камня производится в огромном размере, что озимые поля крестьян завалены мрамором; он протестует, его не слушают. Начинается упорный процесс. Сначала хотели
все свалить на Витберга, но, по несчастию, оказалось, что он не давал никакого приказа и что
все это было сделано комиссией во время его отсутствия.
Могила
отца была обнесена решеткой и заросла травой. Над ней стоял деревянный крест, и краткая надпись передавала кратчайшее содержание жизни: родился тогда-то, был судьей, умер тогда-то… На
камень не было денег у осиротевшей семьи. Пока мы были в городе, мать и сестра каждую весну приносили на могилу венки из цветов. Потом нас
всех разнесло по широкому свету. Могила стояла одинокая, и теперь, наверное, от нее не осталось следа…
Максим говорил серьезно и с какою-то искренней важностью. В бурных спорах, которые происходили у
отца Ставрученка с сыновьями, он обыкновенно не принимал участия и только посмеивался, благодушно улыбаясь на апелляции к нему молодежи, считавшей его своим союзником. Теперь, сам затронутый отголосками этой трогательной драмы, так внезапно ожившей для
всех над старым мшистым
камнем, он чувствовал, кроме того, что этот эпизод из прошлого странным образом коснулся в лице Петра близкого им
всем настоящего.
— «Ему
все цари поклонилися: „Спасибо, свет-сударь, премудрый царь, Давид Евсиевич! Ты еще, сударь, нам про то скажи: котора рыба
всем рыбам мать? Котора птица птицам есть мать? Который зверь над зверями зверь? Который
камень всем каменям
отец? Которо древо древам
всем мать? Кая трава
всем травам мати?“
Порою, при огне, вода становилась красной, и
отец мой говорил мне: «Ранили мы землю, потопит, сожжет она
всех нас своего кровью, завидишь!» Конечно, это фантазия, но когда такие слова слышишь глубоко в земле, среди душной тьмы, плачевного хлюпанья воды и скрежета железа о
камень, — забываешь о фантазиях.