Неточные совпадения
Он не только ко мне прибегал, но неоднократно описывал всё это ей самой в красноречивейших письмах
и признавался ей, за своею полною подписью, что не далее как, например, вчера он рассказывал постороннему лицу, что она держит его из тщеславия, завидует его учености
и талантам; ненавидит его
и боится только выказать свою ненависть явно, в страхе, чтоб он не ушел от нее
и тем не повредил ее литературной репутации; что вследствие этого он себя презирает
и решился погибнуть насильственною смертью, а от нее
ждет последнего слова, которое всё решит,
и пр.,
и пр., всё в этом роде.
Но, несмотря на мечту о галлюцинации, он каждый день, всю свою жизнь, как бы
ждал продолжения
и, так сказать, развязки этого события. Он не верил, что оно так
и кончилось! А если так,
то странно же он должен был иногда поглядывать на своего друга.
Алеша
и полковник еще не успели ничего понять, да им
и не видно было
и до конца казалось, что
те шепчутся; а между
тем отчаянное лицо старика их тревожило. Они смотрели выпуча глаза друг на друга, не зная, броситься ли им на помощь, как было условлено, или еще
подождать. Nicolas заметил, может быть, это
и притиснул ухо побольнее.
О будущей губернаторше (которую
ждали у нас только к осени) повторяли, что она хотя, слышно,
и гордячка, но зато уже настоящая аристократка, а не
то что «какая-нибудь наша несчастная Варвара Петровна».
Нередко оказывается, что писатель, которому долго приписывали чрезвычайную глубину идей
и от которого
ждали чрезвычайного
и серьезного влияния на движение общества, обнаруживает под конец такую жидкость
и такую крохотность своей основной идейки, что никто даже
и не жалеет о
том, что он так скоро умел исписаться.
— Извозчики? извозчики всего ближе отсюда… у собора стоят, там всегда стоят, —
и вот я чуть было не повернулся бежать за извозчиком. Я подозреваю, что он именно этого
и ждал от меня. Разумеется, я тотчас же опомнился
и остановился, но движение мое он заметил очень хорошо
и следил за мною всё с
тою же скверною улыбкой. Тут случилось
то, чего я никогда не забуду.
— Mon ami, я совсем потерял мою нитку… Lise… я люблю
и уважаю этого ангела по-прежнему; именно по-прежнему; но, мне кажется, они
ждали меня обе, единственно чтобы кое-что выведать,
то есть попросту вытянуть из меня, а там
и ступай себе с богом… Это так.
Он смотрел так, как будто
ждал разрушения мира,
и не
то чтобы когда-нибудь, по пророчествам, которые могли бы
и не состояться, а совершенно определенно, так-этак послезавтра утром, ровно в двадцать пять минут одиннадцатого.
— Конечно, от вас нечего больше
ждать! — с негодованием оборвала Варвара Петровна. Ей ясно было теперь, что все что-то знают
и между
тем все чего-то трусят
и уклоняются пред ее вопросами, хотят что-то скрыть от нее.
Я особенно припоминаю ее в
то мгновение: сперва она побледнела, но вдруг глаза ее засверкали. Она выпрямилась в креслах с видом необычной решимости. Да
и все были поражены. Совершенно неожиданный приезд Николая Всеволодовича, которого
ждали у нас разве что через месяц, был странен не одною своею неожиданностью, а именно роковым каким-то совпадением с настоящею минутой. Даже капитан остановился как столб среди комнаты, разинув рот
и с ужасно глупым видом смотря на дверь.
Капитан поклонился, шагнул два шага к дверям, вдруг остановился, приложил руку к сердцу, хотел было что-то сказать, не сказал
и быстро побежал вон. Но в дверях как раз столкнулся с Николаем Всеволодовичем;
тот посторонился; капитан как-то весь вдруг съежился пред ним
и так
и замер на месте, не отрывая от него глаз, как кролик от удава.
Подождав немного, Николай Всеволодович слегка отстранил его рукой
и вошел в гостиную.
Они в
том мнении, что я помимо их не посмею вас беспокоить, а я пред вами, сударь, как пред Истинным, — вот уже четвертую ночь вашей милости на сем мосту
поджидаю, в
том предмете, что
и кроме них могу тихими стопами свой собственный путь найти.
Того только
и ждал капитан.
Он опомнился лишь на мосту, как раз на самом
том месте, где давеча ему встретился Федька;
тот же самый Федька
ждал его тут
и теперь
и, завидев его, снял фуражку, весело оскалил зубы
и тотчас же начал о чем-то бойко
и весело растабарывать.
— Я начинаю ничего не понимать! — злобно проговорил Ставрогин. — Почему все
ждут от меня чего-то, чего от других не
ждут? К чему мне переносить
то, чего никто не переносит,
и напрашиваться на бремена, которых никто не может снести?
— Я знаю, что в конце концов с вами останусь одна я,
и…
жду того.
«Я сидел
и ждал минут пять, „“сдавив мое сердце”, — рассказывал он мне потом. — Я видел не
ту женщину, которую знал двадцать лет. Полнейшее убеждение, что всему конец, придало мне силы, изумившие даже ее. Клянусь, она была удивлена моею стойкостью в этот последний час».
Мне не стать, да
и не сумею я, рассказывать об иных вещах. Об административных ошибках рассуждать тоже не мое дело, да
и всю эту административную сторону я устраняю совсем. Начав хронику, я задался другими задачами. Кроме
того, многое обнаружится назначенным теперь в нашу губернию следствием, стоит только немножко
подождать. Однако все-таки нельзя миновать иных разъяснений.
Дело в
том, что они хоть
и ждали еще с весны Петра Верховенского, возвещенного им сперва Толкаченкой, а потом приехавшим Шигалевым, хоть
и ждали от него чрезвычайных чудес
и хоть
и пошли тотчас же все, без малейшей критики
и по первому его зову, в кружок, но только что составили пятерку, все как бы тотчас же
и обиделись,
и именно, я полагаю, за быстроту своего согласия.
Верховенский замечательно небрежно развалился на стуле в верхнем углу стола, почти ни с кем не поздоровавшись. Вид его был брезгливый
и даже надменный. Ставрогин раскланялся вежливо, но, несмотря на
то что все только их
и ждали, все как по команде сделали вид, что их почти не примечают. Хозяйка строго обратилась к Ставрогину, только что он уселся.
В «кибитку» он, очевидно, верил, как в
то, что я сидел подле него,
и ждал ее именно в это утро, сейчас, сию минуту,
и всё это за сочинения Герцена да за какую-то свою поэму!
Вот в том-то
и вина его, что он первый заговорил; ибо, вызывая таким образом на ответ,
тем самым дал возможность всякой сволочи тоже заговорить
и, так сказать, даже законно, тогда как если б удержался,
то посморкались-посморкались бы,
и сошло бы как-нибудь… Может быть, он
ждал аплодисмента в ответ на свой вопрос; но аплодисмента не раздалось; напротив, все как будто испугались, съежились
и притихли.
— Послушайте, я ужасно рад, что вы это так принимаете, потому что всё это предрассудок ужаснейший,
и если уж на
то пошло,
то не лучше ли я этому старику сейчас велю обработать карету, всего десять минут, а мы воротимся
и под крыльцом
подождем, а?
— Ну что ж, что знаете! Помилуйте, дождь, туман (вот, однако ж, обязанность священную натащил!)… Слушайте, Лизавета Николаевна, одно из двух: или вы со мной на дрожках, тогда
подождите и ни шагу вперед, потому что если еще шагов двадцать,
то нас непременно заметит Маврикий Николаевич.
И он с прежнею точностью рассказал о Кириллове, о его намерении застрелиться
и о
том, как он обещал
ждать сигнала, а умирая, оставить записку
и принять на себя всё, что ему продиктуют. (Одним словом, всё, что уже известно читателю.)
Часу в восьмом вечера (это именно в
то самое время, когда нашисобрались у Эркеля,
ждали Петра Степановича, негодовали
и волновались) Шатов, с головною болью
и в легком ознобе, лежал, протянувшись, на своей кровати, в темноте, без свечи; мучился недоумением, злился, решался, никак не мог решиться окончательно
и с проклятием предчувствовал, что всё это, однако, ни к чему не поведет.
— Я меньшего
и не
ждал от вас, Эркель. Если вы догадались, что я в Петербург,
то могли понять, что не мог же я сказать им вчера, в
тот момент, что так далеко уезжаю, чтобы не испугать. Вы видели сами, каковы они были. Но вы понимаете, что я для дела, для главного
и важного дела, для общего дела, а не для
того, чтоб улизнуть, как полагает какой-нибудь Липутин.