Неточные совпадения
Степан Трофимович уверял ее, что
это только первые, буйные
порывы слишком богатой организации, что море уляжется и что всё
это похоже на юность принца Гарри, кутившего
с Фальстафом, Пойнсом и мистрис Квикли, описанную у Шекспира.
Но завтра же как раз подоспело довольно забавное прибавление к
этой, в сущности невинной, истории, говоря сравнительно, — прибавление, доставившее
с тех
пор Липутину некоторый даже почет, которым он и сумел воспользоваться в полную свою выгоду.
— Ах, ты всё про лакея моего! — засмеялась вдруг Марья Тимофеевна. — Боишься! Ну, прощайте, добрые гости; а послушай одну минутку, что я скажу. Давеча пришел
это сюда
этот Нилыч
с Филипповым,
с хозяином, рыжая бородища, а мой-то на ту
пору на меня налетел. Как хозяин-то схватит его, как дернет по комнате, а мой-то кричит: «Не виноват, за чужую вину терплю!» Так, веришь ли, все мы как были, так и покатились со смеху…
И вот во время уже проповеди подкатила к собору одна дама на легковых извозчичьих дрожках прежнего фасона, то есть на которых дамы могли сидеть только сбоку, придерживаясь за кушак извозчика и колыхаясь от толчков экипажа, как полевая былинка от ветра.
Эти ваньки в нашем городе до сих
пор еще разъезжают. Остановясь у угла собора, — ибо у врат стояло множество экипажей и даже жандармы, — дама соскочила
с дрожек и подала ваньке четыре копейки серебром.
Одним словом, всему городу вдруг ясно открылось, что
это не Юлия Михайловна пренебрегала до сих
пор Варварой Петровной и не сделала ей визита, а сама Варвара Петровна, напротив, «держала в границах Юлию Михайловну, тогда как та пешком бы, может, побежала к ней
с визитом, если бы только была уверена, что Варвара Петровна ее не прогонит». Авторитет Варвары Петровны поднялся до чрезвычайности.
— О,
это мой характер! Я узнаю себя в Nicolas. Я узнаю
эту молодость,
эту возможность бурных, грозных
порывов… И если мы когда-нибудь сблизимся
с вами, Петр Степанович, чего я
с моей стороны желаю так искренно, тем более что вам уже так обязана, то вы, может быть, поймете тогда…
— Где ж ты был, Nicolas, до сих
пор, все
эти два часа
с лишком? — подошла она. — Поезд приходит в десять часов.
Но вот чего вы, кажется, до сих
пор не знаете:
эти господа вовсе не намерены
с вами расстаться.
— Чтобы по приказанию, то
этого не было-с ничьего, а я единственно человеколюбие ваше знамши, всему свету известное. Наши доходишки, сами знаете, либо сена клок, либо вилы в бок. Я вон в пятницу натрескался пирога, как Мартын мыла, да
с тех
пор день не ел, другой погодил, а на третий опять не ел. Воды в реке сколько хошь, в брюхе карасей развел… Так вот не будет ли вашей милости от щедрот; а у меня тут как раз неподалеку кума поджидает, только к ней без рублей не являйся.
Нам не случилось до сих
пор упомянуть о его наружности.
Это был человек большого роста, белый, сытый, как говорит простонародье, почти жирный,
с белокурыми жидкими волосами, лет тридцати трех и, пожалуй, даже
с красивыми чертами лица. Он вышел в отставку полковником, и если бы дослужился до генерала, то в генеральском чине был бы еще внушительнее и очень может быть, что вышел бы хорошим боевым генералом.
Я не знаю, что она хотела
этим сказать; но она требовала настойчиво, неумолимо, точно была в припадке. Маврикий Николаевич растолковывал, как увидим ниже, такие капризные
порывы ее, особенно частые в последнее время, вспышками слепой к нему ненависти, и не то чтоб от злости, — напротив, она чтила, любила и уважала его, и он сам
это знал, — а от какой-то особенной бессознательной ненависти,
с которою она никак не могла справиться минутами.
Почти в то же время и именно в
этот же самый день состоялось наконец и свидание Степана Трофимовича
с Варварой Петровной, которое та давно держала в уме и давно уже возвестила о нем своему бывшему другу, но почему-то до сих
пор всё откладывала.
Это была их первая супружеская ссора, и случилась она тотчас после свадьбы, в самые первые медовые дни, когда вдруг обнаружился пред нею Блюм, до тех
пор тщательно от нее припрятанный,
с обидною тайной своего к ней родства.
— О, как несправедливо, как неверно, как обидно судили вы всегда об
этом ангельском человеке! — вдруг,
с неожиданным
порывом и чуть не со слезами, вскричала Юлия Михайловна, поднося платок к глазам. Петр Степанович в первое мгновение даже осекся...
Вся
эта ночь
с своими почти нелепыми событиями и
с страшною «развязкой» наутро мерещится мне до сих
пор как безобразный, кошмарный сон и составляет — для меня по крайней мере — самую тяжелую часть моей хроники.
Ты знаешь ли по книгам, что некогда в древние времена некоторый купец, точь-в-точь
с таким же слезным воздыханием и молитвой, у пресвятой богородицы
с сияния перл похитил и потом всенародно
с коленопреклонением всю сумму к самому подножию возвратил, и матерь заступница пред всеми людьми его пеленой осенила, так что по
этому предмету даже в ту
пору чудо вышло и в государственные книги всё точь-в-точь через начальство велено записать.
—
Это что же, комплимент? А впрочем, и чай холодный, — значит, всё вверх дном. Нет, тут происходит нечто неблагонадежное. Ба! Да я что-то примечаю там на окне, на тарелке (он подошел к окну). Ого, вареная
с рисом курица!.. Но почему ж до сих
пор не початая? Стало быть, мы находились в таком настроении духа, что даже и курицу…
Мужик остановил, и Степана Трофимовича общими усилиями втащили и усадили в телегу, рядом
с бабой, на мешок. Вихрь мыслей не покидал его.
Порой он сам ощущал про себя, что как-то ужасно рассеян и думает совсем не о том, о чем надо, и дивился тому.
Это сознание в болезненной слабости ума мгновениями становилось ему очень тяжело и даже обидно.