«В этой жизни не будет ошибок», —
сказала Варвара Петровна, когда девочке было еще двенадцать лет, и так как она имела свойство привязываться упрямо и страстно к каждой пленившей ее мечте, к каждому своему новому предначертанию, к каждой мысли своей, показавшейся ей светлою, то тотчас же и решила воспитывать Дашу как родную дочь.
Неточные совпадения
Скажу прямо: всё разрешилось пламенным участием и драгоценною, так
сказать классическою, дружбой к нему
Варвары Петровны, если только так можно о дружбе выразиться.
Действительно,
Варвара Петровна наверно и весьма часто его ненавидела; но он одного только в ней не приметил до самого конца, того, что стал наконец для нее ее сыном, ее созданием, даже, можно
сказать, ее изобретением, стал плотью от плоти ее, и что она держит и содержит его вовсе не из одной только «зависти к его талантам».
Но обо всех этих любопытных событиях
скажу после; теперь же ограничусь лишь тем, что Прасковья Ивановна привезла так нетерпеливо ожидавшей ее
Варваре Петровне одну самую хлопотливую загадку: Nicolas расстался с ними еще в июле и, встретив на Рейне графа К., отправился с ним и с семейством его в Петербург.
— Я уже
сказала,
Варвара Петровна.
— Капитаном прозывается, человек, надо бы так
сказать, неосторожный. А это, уж за верное, их сестрица. Она, полагать надо, из-под надзору теперь ушла, — сбавив голос, проговорил Никон Семеныч и значительно взглянул на
Варвару Петровну.
— Милая моя, ты знаешь, я всегда тебе рада, но что
скажет твоя мать? — начала было осанисто
Варвара Петровна, но вдруг смутилась, заметив необычайное волнение Лизы.
— Merci, — взяла чашку Марья Тимофеевна и вдруг прыснула со смеху над тем, что
сказала лакею merci. Но, встретив грозный взгляд
Варвары Петровны, оробела и поставила чашку на стол.
Я без ошибки могу
сказать, что Прасковья Ивановна вошла теперь в наивном убеждении, что
Варвара Петровна почему-то должна пред нею струсить; это видно было уже по выражению лица ее.
— Вы хотите
сказать, что вы были свидетелем какого-то случая, от которого произошло… это недоумение? — спросила
Варвара Петровна.
— Это, положим, не совсем так, но
скажите, неужели Nicolas, чтобы погасить эту мечту в этом несчастном организме (для чего
Варвара Петровна тут употребила слово «организм», я не мог понять), неужели он должен был сам над нею смеяться и с нею обращаться, как другие чиновники? Неужели вы отвергаете то высокое сострадание, ту благородную дрожь всего организма, с которою Nicolas вдруг строго отвечает Кириллову: «Я не смеюсь над нею». Высокий, святой ответ!
— Я была уверена, — поднялась, засверкав глазами,
Варвара Петровна, — уверена уже годы, что вы именно на то только и живете, чтобы под конец опозорить меня и мой дом клеветой! Что вы хотите
сказать вашим гувернерством у купца или смертью под забором? Злость, клевета, и ничего больше!
Он без шума вышел из дома, велел
сказать Варваре Павловне, которая еще спала, что он вернется к обеду, и большими шагами направился туда, куда звал его однообразно печальный звон.
Неточные совпадения
— Иду, иду,
Варвара Андреевна, —
сказал Сергей Иванович, допивая из чашки кофей и разбирая по карманам платок и сигарочницу.
«Да нынче что? Четвертый абонемент… Егор с женою там и мать, вероятно. Это значит — весь Петербург там. Теперь она вошла, сняла шубку и вышла на свет. Тушкевич, Яшвин, княжна
Варвара… — представлял он себе — Что ж я-то? Или я боюсь или передал покровительство над ней Тушкевичу? Как ни смотри — глупо, глупо… И зачем она ставит меня в это положение?»
сказал он, махнув рукой.
— Ну вот вам и Долли, княжна, вы так хотели ее видеть, —
сказала Анна, вместе с Дарьей Александровной выходя на большую каменную террасу, на которой в тени, за пяльцами, вышивая кресло для графа Алексея Кирилловича, сидела княжна
Варвара. — Она говорит, что ничего не хочет до обеда, но вы велите подать завтракать, а я пойду сыщу Алексея и приведу их всех.
Именно, когда представитель всех полковников-брандеров, наиприятнейший во всех поверхностных разговорах обо всем,
Варвар Николаич Вишнепокромов приехал к нему затем именно, чтобы наговориться вдоволь, коснувшись и политики, и философии, и литературы, и морали, и даже состоянья финансов в Англии, он выслал
сказать, что его нет дома, и в то же время имел неосторожность показаться перед окошком.
Он уверил ее, что детей нужно везти в Москву, а ей одной, с глупой гувернанткой, оставаться в деревне, — она поверила;
скажи он ей, что детей нужно сечь, так же как сечет своих княгиня
Варвара Ильинична, она и тут, кажется бы, согласилась, —
сказала бабушка, поворачиваясь в своем кресле с видом совершенного презрения.