Неточные совпадения
— Ах, простите, пожалуйста, я совсем не то слово сказала; вовсе не смешное, а так… (Она покраснела и сконфузилась.) Впрочем, что же стыдиться того, что вы прекрасный человек? Ну,
пора нам, Маврикий Николаевич! Степан Трофимович, через полчаса чтобы вы у нас были. Боже, сколько мы будем говорить! Теперь
уж я ваш конфидент, и обо всем, обо всем,понимаете?
— Я еще ему до сих
пор не отдал, — оборотился он ко мне вдруг опять и, поглядев на меня пристально, уселся на прежнее место в углу и отрывисто спросил совсем
уже другим голосом...
И вот во время
уже проповеди подкатила к собору одна дама на легковых извозчичьих дрожках прежнего фасона, то есть на которых дамы могли сидеть только сбоку, придерживаясь за кушак извозчика и колыхаясь от толчков экипажа, как полевая былинка от ветра. Эти ваньки в нашем городе до сих
пор еще разъезжают. Остановясь у угла собора, — ибо у врат стояло множество экипажей и даже жандармы, — дама соскочила с дрожек и подала ваньке четыре копейки серебром.
— Лиза, ехать
пора, — брезгливо возгласила Прасковья Ивановна и приподнялась с места. — Ей, кажется, жаль
уже стало, что она давеча, в испуге, сама себя обозвала дурой. Когда говорила Дарья Павловна, она
уже слушала с высокомерною склад-кой на губах. Но всего более поразил меня вид Лизаветы Николаевны с тех
пор, как вошла Дарья Павловна: в ее глазах засверкали ненависть и презрение, слишком
уж нескрываемые.
— О, это мой характер! Я узнаю себя в Nicolas. Я узнаю эту молодость, эту возможность бурных, грозных
порывов… И если мы когда-нибудь сблизимся с вами, Петр Степанович, чего я с моей стороны желаю так искренно, тем более что вам
уже так обязана, то вы, может быть, поймете тогда…
— Но вы не можете вообразить, какие здесь начались интриги! — они измучили даже нашу бедную Прасковью Ивановну — а ее-то
уж по какой причине? Я, может быть, слишком виновата пред тобой сегодня, моя милая Прасковья Ивановна, — прибавила она в великодушном
порыве умиления, но не без некоторой победоносной иронии.
Мне кажется даже, что он никогда и не знал тех ослепляющих
порывов гнева, при которых
уже нельзя рассуждать.
Правда, он и прежде хотел выйти однажды из службы, давно
уже, задолго до обиды и совсем по другому поводу, но до сих
пор колебался.
Почти в то же время и именно в этот же самый день состоялось наконец и свидание Степана Трофимовича с Варварой Петровной, которое та давно держала в уме и давно
уже возвестила о нем своему бывшему другу, но почему-то до сих
пор всё откладывала.
Минуя разговоры — потому что не тридцать же лет опять болтать, как болтали до сих
пор тридцать лет, — я вас спрашиваю, что вам милее: медленный ли путь, состоящий в сочинении социальных романов и в канцелярском предрешении судеб человеческих на тысячи лет вперед на бумаге, тогда как деспотизм тем временем будет глотать жареные куски, которые вам сами в рот летят и которые вы мимо рта пропускаете, или вы держитесь решения скорого, в чем бы оно ни состояло, но которое наконец развяжет руки и даст человечеству на просторе самому социально устроиться, и
уже на деле, а не на бумаге?
Я догадался
уже по виду его, что он хочет сообщить мне наконец что-то чрезвычайное, но что до сих
пор он, стало быть, удерживался сообщить.
Но была особая причина такой чуткости и поспешности: Лямшин трепетал весь вечер и до сих
пор еще не мог заснуть от волнения вследствие заседания у наших; ему всё мерещилось посещение некоторых незваных и
уже совсем нежеланных гостей.
Неточные совпадения
Аммос Федорович. Нет, этого
уже невозможно выгнать: он говорит, что в детстве мамка его ушибла, и с тех
пор от него отдает немного водкою.
Городничий. Зачем! Так
уж, видно, судьба! (Вздохнув.)До сих
пор, благодарение богу, подбирались к другим городам; теперь пришла очередь к нашему.
Аммос Федорович (в сторону).Вот выкинет штуку, когда в самом деле сделается генералом! Вот
уж кому пристало генеральство, как корове седло! Ну, брат, нет, до этого еще далека песня. Тут и почище тебя есть, а до сих
пор еще не генералы.
Квартальный. Да так: привезли его поутру мертвецки. Вот
уже два ушата воды вылили, до сих
пор не протрезвился.
Артемий Филиппович. Человек десять осталось, не больше; а прочие все выздоровели. Это
уж так устроено, такой порядок. С тех
пор, как я принял начальство, — может быть, вам покажется даже невероятным, — все как мухи выздоравливают. Больной не успеет войти в лазарет, как
уже здоров; и не столько медикаментами, сколько честностью и порядком.