Неточные совпадения
Даже Степана Трофимовича отдалила
от себя, позволив ему нанимать квартиру в другом
доме (о чем тот давно уже приставал к ней сам под разными предлогами).
Говорю как друг вашего
дома, как искренно любящий вас пожилой и вам родной человек,
от которого нельзя обижаться…
А вот женились бы, так как вы и теперь еще такой молодец из себя, на хорошенькой да на молоденькой, так, пожалуй,
от нашего принца двери крючком заложите да баррикады в своем же
доме выстроите!
Капитан приехал с сестрой совершенно нищим и, как говорил Липутин, действительно сначала ходил по иным
домам побираться; но, получив неожиданно деньги, тотчас же запил и совсем ошалел
от вина, так что ему было уже не до хозяйства.
Началось с того, что мы со Степаном Трофимовичем, явившись к Варваре Петровне ровно в двенадцать часов, как она назначила, не застали ее
дома; она еще не возвращалась
от обедни.
Карета покатилась.
Дом Варвары Петровны находился очень близко
от собора. Лиза сказывала мне потом, что Лебядкина смеялась истерически все эти три минуты переезда, а Варвара Петровна сидела «как будто в каком-то магнетическом сне», собственное выражение Лизы.
— А в каких деньгах, позвольте вас спросить, полученных будто бы
от Николая Всеволодовича и будто бы вам недоданных, вы осмелились обвинить одно лицо, принадлежащее к моему
дому?
— Вы затрудняетесь, ищете слов — довольно! Степан Трофимович, я ожидаю
от вас чрезвычайного одолжения, — вдруг обратилась она к нему с засверкавшими глазами, — сделайте мне милость, оставьте нас сейчас же, а впредь не переступайте через порог моего
дома.
Болтовне способствовала и таинственность обстановки; оба
дома были заперты наглухо; Лизавета Николаевна, как рассказывали, лежала в белой горячке; то же утверждали и о Николае Всеволодовиче, с отвратительными подробностями о выбитом будто бы зубе и о распухшей
от флюса щеке его.
Правда, в
дома не входили, а ждали на конях у ворот;
от особенных оскорблений жениху и невесте удержались, но все-таки произвели скандал.
День для Петра Степановича выдался хлопотливый.
От фон Лембке он поскорее побежал в Богоявленскую улицу, но, проходя по Быковой улице, мимо
дома, в котором квартировал Кармазинов, он вдруг приостановился, усмехнулся и вошел в
дом. Ему ответили: «Ожидают-с», что очень заинтересовало его, потому что он вовсе не предупреждал о своем прибытии.
— Я ожидал
от вас не менее, принимаю вашу жертву, жертву истинного друга, но до
дому, только до
дому: вы не должны, вы не вправе компрометировать себя далее моим сообществом. О, croyez-moi, je serai calme! [О, поверьте мне, я буду спокоен! (фр.)] Я сознаю себя в эту минуту а là hauteur de tout се qu’il у a de plus sacré… [на высоте всего, что только есть самого святого (фр.).]
Дело происходило будто бы так: когда предводительша подвезла Лизу и Маврикия Николаевича, с «чтения», к
дому Лизиной матери (всё больной ногами), то недалеко
от подъезда, шагах в двадцати пяти, в сторонке, ожидала чья-то карета.
Он стоял на обломках забора; налево
от него, шагах в тридцати, высился черный скелет уже совсем почти догоревшего двухэтажного деревянного
дома, с дырьями вместо окон в обоих этажах, с провалившеюся крышей и с пламенем, всё еще змеившимся кое-где по обугленным бревнам.
В глубине двора, шагах в двадцати
от погоревшего
дома, начинал пылать флигель, тоже двухэтажный, и над ним изо всех сил старались пожарные.
Обнаружился один странный факт: совсем на краю квартала, на пустыре, за огородами, не менее как в пятидесяти шагах
от других строений, стоял один только что отстроенный небольшой деревянный
дом, и этот-то уединенный
дом загорелся чуть не прежде всех, при самом начале пожара.
Он остановился. Лиза летела как птица, не зная куда, и Петр Степанович уже шагов на пятьдесят отстал
от нее. Она упала, споткнувшись о кочку. В ту же минуту сзади, в стороне, раздался ужасный крик, крик Маврикия Николаевича, который видел ее бегство и падение и бежал к ней чрез поле. Петр Степанович в один миг отретировался в ворота ставрогинского
дома, чтобы поскорее сесть на свои дрожки.
Около двух часов разнеслось вдруг известие, что Ставрогин, о котором было столько речей, уехал внезапно с полуденным поездом в Петербург. Это очень заинтересовало; многие нахмурились. Петр Степанович был до того поражен, что, рассказывают, даже переменился в лице и странно вскричал: «Да кто же мог его выпустить?» Он тотчас убежал
от Гаганова. Однако же его видели еще в двух или трех
домах.
Эти три пруда, начинаясь
от самого
дома, шли, один за другим, с лишком на версту, до самого конца парка.
«Я, Алексей Кириллов, — твердо и повелительно диктовал Петр Степанович, нагнувшись над плечом Кириллова и следя за каждою буквой, которую тот выводил трепетавшею
от волнения рукой, — я, Кириллов, объявляю, что сегодня… октября, ввечеру, в восьмом часу, убил студента Шатова, за предательство, в парке, и за донос о прокламациях и о Федьке, который у нас обоих, в
доме Филиппова, тайно квартировал и ночевал десять дней.
Выйдя в сени, он сообщил всем, кто хотел слушать, что Степан Трофимович не то чтоб учитель, а «сами большие ученые и большими науками занимаются, а сами здешние помещики были и живут уже двадцать два года у полной генеральши Ставрогиной, заместо самого главного человека в
доме, а почет имеют
от всех по городу чрезвычайный.
— Немножко-с; я в благородном
доме одном прожила после того четыре года и там
от детей понаучилась.
Чудо совершилось просто: умиравший
от любопытства Анисим, прибыв в город, зашел-таки на другой день в
дом Варвары Петровны и разболтал прислуге, что встретил Степана Трофимовича одного в деревне, что видели его мужики на большой дороге одного, пешком, а что отправился он в Спасов, на Устьево, уже вдвоем с Софьей Матвеевной.
Неточные совпадения
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в
доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь… Не рассердитесь — ей-богу,
от простоты души предложил.
Помалчивали странники, // Покамест бабы прочие // Не поушли вперед, // Потом поклон отвесили: // «Мы люди чужестранные, // У нас забота есть, // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила
от еды.
— У нас забота есть. // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила
от еды. // Ты дай нам слово крепкое // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По правде и по разуму, // Как должно отвечать, // Тогда свою заботушку // Поведаем тебе…
Идем по делу важному: // У нас забота есть, // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила
от еды.
«Мы люди чужестранные, // Давно, по делу важному, // Домишки мы покинули, // У нас забота есть… // Такая ли заботушка, // Что из
домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила
от еды…»