Неточные совпадения
Варвара Петровна чрезвычайно ценила подобные посещения, потому что связи ее
в обществе высшем, по смерти ее супруга,
всё более и более ослабевали, под
конец и совсем прекратились.
— Заметьте эту раздражительную фразу
в конце о формальности. Бедная, бедная, друг
всей моей жизни! Признаюсь, это внезапноерешение судьбы меня точно придавило… Я, признаюсь,
всё еще надеялся, а теперь tout est dit, [
всё решено (фр.).] я уж знаю, что кончено; c’est terrible. [это ужасно (фр.).] О, кабы не было совсем этого воскресенья, а
всё по-старому: вы бы ходили, а я бы тут…
Таким образом, вы видите ясно, maman, что не вам у меня прощения просить и что если есть тут где-нибудь сумасшествие, то, конечно, прежде
всего с моей стороны, и, значит,
в конце концов я все-таки помешанный, — надо же поддержать свою здешнюю репутацию…
Прежде
всего упомяну, что
в последние две-три минуты Лизаветой Николаевной овладело какое-то новое движение; она быстро шепталась о чем-то с мама и с наклонившимся к ней Маврикием Николаевичем. Лицо ее было тревожно, но
в то же время выражало решимость. Наконец встала с места, видимо торопясь уехать и торопя мама, которую начал приподымать с кресел Маврикий Николаевич. Но, видно, не суждено им было уехать, не досмотрев
всего до
конца.
Правда, собираясь сюда, я было подумал сначала молчать; но ведь молчать — большой талант, и, стало быть, мне неприлично, а во-вторых, молчать все-таки ведь опасно; ну, я и решил окончательно, что лучше
всего говорить, но именно по-бездарному, то есть много, много, много, очень торопиться доказывать и под
конец всегда спутаться
в своих собственных доказательствах, так чтобы слушатель отошел от вас без
конца, разведя руки, а
всего бы лучше плюнув.
— Слушайте, Даша, я теперь
всё вижу привидения. Один бесенок предлагал мне вчера на мосту зарезать Лебядкина и Марью Тимофеевну, чтобы порешить с моим законным браком, и
концы чтобы
в воду. Задатку просил три целковых, но дал ясно знать, что
вся операция стоить будет не меньше как полторы тысячи. Вот это так расчетливый бес! Бухгалтер! Ха-ха!
«Я сидел и ждал минут пять, „“сдавив мое сердце”, — рассказывал он мне потом. — Я видел не ту женщину, которую знал двадцать лет. Полнейшее убеждение, что
всему конец, придало мне силы, изумившие даже ее. Клянусь, она была удивлена моею стойкостью
в этот последний час».
Оттого ли, что он и
в самом деле понял последнее истерическое восклицание Андрея Антоновича за прямое дозволение поступить так, как он спрашивал, или покривил душой
в этом случае для прямой пользы своего благодетеля, слишком уверенный, что
конец увенчает дело, — но, как увидим ниже, из этого разговора начальника с своим подчиненным произошла одна самая неожиданная вещь, насмешившая многих, получившая огласку, возбудившая жестокий гнев Юлии Михайловны и
всем этим сбившая окончательно с толку Андрея Антоновича, ввергнув его,
в самое горячее время,
в самую плачевную нерешительность.
По поводу посторонних у меня тоже есть одна мысль, что вышеозначенные члены первой пятерки наклонны были подозревать
в этот вечер
в числе гостей Виргинского еще членов каких-нибудь им неизвестных групп, тоже заведенных
в городе, по той же тайной организации и тем же самым Верховенским, так что
в конце концов все собравшиеся подозревали друг друга и один пред другим принимали разные осанки, что и придавало
всему собранию весьма сбивчивый и даже отчасти романический вид.
В описываемый момент
в конце залы возвышалась высокая эстрада для имеющих читать литераторов, а
вся зала сплошь была уставлена, как партер театра, стульями с широкими проходами для публики.
Супруги согласились во
всем,
всё было забыто, и когда,
в конце объяснения, фон Лембке все-таки стал на колени, с ужасом вспоминая о главном заключительном эпизоде запрошлой ночи, то прелестная ручка, а за нею и уста супруги заградили пламенные излияния покаянных речей рыцарски деликатного, но ослабленного умилением человека.
Буфет помещался
в конце анфилады комнат,
в просторной зале, где водворился Прохорыч со
всеми обольщениями клубной кухни и с заманчивою выставкой закусок и выпивок.
Между тем к
концу дня
в душе его поднялась целая буря и… и, кажется, могу сказать утвердительно, был такой момент
в сумерки, что он хотел встать, пойти и — объявить
всё.
Он налил рюмку, встал и с некоторою торжественностью перешел через комнату
в другой угол, где поместилась его спутница на мешке, чернобровая бабенка, так надоедавшая ему дорогой расспросами. Бабенка законфузилась и стала было отнекиваться, но, высказав
всё предписанное приличием, под
конец встала, выпила учтиво,
в три хлебка, как пьют женщины, и, изобразив чрезвычайное страдание
в лице, отдала рюмку и поклонилась Степану Трофимовичу. Он с важностию отдал поклон и воротился за стол даже с гордым видом.
Неточные совпадения
Марья Антоновна. Да, право, маменька, чрез минуты две
всё узнаем. Уж скоро Авдотья должна прийти. (Всматривается
в окно и вскрикивает.)Ах, маменька, маменька! кто-то идет, вон
в конце улицы.
В конце села под ивою, // Свидетельницей скромною //
Всей жизни вахлаков, // Где праздники справляются, // Где сходки собираются, // Где днем секут, а вечером // Цалуются, милуются, — //
Всю ночь огни и шум.
— Мы люди привышные! — говорили одни, — мы претерпеть мо́гим. Ежели нас теперича
всех в кучу сложить и с четырех
концов запалить — мы и тогда противного слова не молвим!
Но торжество «вольной немки» приходило к
концу само собою. Ночью, едва успела она сомкнуть глаза, как услышала на улице подозрительный шум и сразу поняла, что
все для нее кончено.
В одной рубашке, босая, бросилась она к окну, чтобы, по крайней мере, избежать позора и не быть посаженной, подобно Клемантинке,
в клетку, но было уже поздно.
В конце июля полили бесполезные дожди, а
в августе людишки начали помирать, потому что
все, что было, приели. Придумывали, какую такую пищу стряпать, от которой была бы сытость; мешали муку с ржаной резкой, но сытости не было; пробовали, не будет ли лучше с толченой сосновой корой, но и тут настоящей сытости не добились.