Неточные совпадения
Нет надобности разбирать каждую
пьесу порознь, рассказывать содержание, следить развитие
действия сцена за сценой, подбирать по дороге мелкие неловкости, выхвалять удачные выражения и т. п.
В-четвертых, все согласны, что в большей части комедий Островского «недостает (по выражению одного из восторженных его хвалителей) экономии в плане и в постройке
пьесы» и что вследствие того (по выражению другого из его поклонников) «драматическое
действие не развивается в них последовательно и беспрерывно, интрига
пьесы не сливается органически с идеей
пьесы и является ей как бы несколько посторонней».
Поверьте, что если б Островский принялся выдумывать таких людей и такие
действия, то как бы ни драматична была завязка, как бы ни рельефно были выставлены все характеры
пьесы, произведение все-таки в целом осталось бы мертвым и фальшивым.
Во всей
пьесе нет никаких, особенных махинаций, нет искусственного развития
действия, в угоду схоластическим теориям и в ущерб действительной простоте и жизненности характеров.
Неточные совпадения
Ночью он прочитал «Слепых» Метерлинка. Монотонный язык этой драмы без
действия загипнотизировал его, наполнил смутной печалью, но смысл
пьесы Клим не уловил. С досадой бросив книгу на пол, он попытался заснуть и не мог. Мысли возвращались к Нехаевой, но думалось о ней мягче. Вспомнив ее слова о праве людей быть жестокими в любви, он спросил себя:
Больше всего мысль его останавливалась на «Юлии и Ромео» Шекспира — на
пьесе, в которой бы непременно стал играть и Неведомов, потому что ее можно было бы поставить в его щегольском переводе, и, кроме того, он отлично бы сыграл Лоренцо, монаха; а потом — взять какую-нибудь народную вещь, хоть «Филатку и Мирошку» [«Филатка и Морошка» — водевиль в одном
действии П.Г.Григорьева, впервые поставлен в 1831 году.], дать эти роля Петину и Замину и посмотреть, что они из них сделают.
Теперь моя черновая работа кончена, и план будущих
действий составлен. Этот план ясен и может быть выражен в двух словах: строгость и снисхождение! Прежде всего — душа преступника! Произвести в ней спасительное движение и посредством него прийти к раскрытию истины — вот цель! Затем — в поход! но не против злоумышленников, милая маменька, а против бедных, неопытных заблуждающихся! Мне кажется, что это именно тот настоящий тон, на котором можно разыграть какую угодно
пьесу…
— Одолжение, во-первых, состоит в том, что поелику вы, милостивый государь, последним поступком вашим — не помню тоже в какой
пьесе говорится — наложили на себя печать недоверия и очень может быть, что в одно прекрасное утро вам вдруг вздумается возвратиться к прежней идиллической вашей любви, то не угодно ли будет напредь сего выдать мне вексель в условленных пятидесяти тысячах, который бы ассюрировал меня в дальнейших моих
действиях?
Пока все это творилось в мире официальном и общественном, в мире художественном тоже подготовлялось событие: предполагалось возобновить
пьесу «Тридцать лет, или жизнь игрока» [«Тридцать лет или жизнь игрока» — драма в трех
действиях французских драматургов Виктора Дюканжа (1783—1833) и Дино.], в которой главную роль Жоржа должен был играть Мочалов.