Неточные совпадения
Никогда не замирало у нас это направление, и во всем, что есть
лучшего в нашей словесности, от первых народных песен до произведений Гоголя и
стихотворений Некрасова, видим мы эту иронию, то наивно-открытую, то лукаво-спокойную, то сдержанно-желчную.
Державин, никогда не подписывавший своих
стихотворений, предоставляя узнавать ex ungue leonem, поместил здесь многие из
лучших своих
стихотворений: «Фелицу», «Оду на смерть Мещерского», «Оду к соседу», «Благодарность Фелице», «Ключ», «Оду Решемыслу», «Бог» и др.
Без живого отношения к современности всякий, даже самый симпатичный и талантливый повествователь, должен подвергнуться участи г. Фета, которого и хвалили когда-то, но из которого теперь только десяток любителей помнит десяток
лучших стихотворений.
Неточные совпадения
Потихоньку я выучил
лучшие его
стихотворения наизусть. Дело доходило иногда до ссоры, но ненадолго: на мировой мы обыкновенно читали наизусть стихи того же князя Долгорукова, под названием «Спор». Речь шла о достоинстве солнца и луны. Я восторженно декламировал похвалы солнцу, а Миницкая повторяла один и тот же стих, которым заканчивался почти каждый куплет: «Все так, да мне луна милей». Вот как мы это делали:
Без всякого усилия с моей стороны я выучивал все
лучшие стихи из Державина, Ломоносова и Капниста, которые выбирал для меня мой строгий воспитатель;
стихотворения же Ив.
— Трескотня риторическая! — проговорил мой бедный друг тоном наставника, — а есть хорошие места. Я, брат, без тебя сам попытался в поэзию пуститься и начал одно
стихотворение: «Кубок жизни» — ничего не вышло! Наше дело, брат, сочувствовать, не творить… Однако я что-то устал; сосну-ка я маленько — как ты полагаешь? Экая славная вещь сон, подумаешь! Вся жизнь наша — сон, и
лучшее в ней опять-таки сон.
В этом
стихотворении совсем еще не видно той силы оригинальности и меткости выражения, которыми отличаются
лучшие песни Кольцова. В самом содержании заметна немножко томная сентиментальность, какою отличались тогда Мерзляков, Дельвиг и др. и какой впоследствии совсем не находим у Кольцова. Но стихи и здесь уже довольно гладки, особенно для 1825 г., когда и Пушкин не написал еще
лучших своих произведений, и Лермонтова не было, и вообще механизм стиха не был еще так упрощен, как теперь.
Так прошло три года. Кольцову было уже лет 14, когда его поразил внезапный удар, нанесенный его дружбе. Приятель, которого он так полюбил, с которым делил до сих пор
лучшие свои чувства, которому он обязан, может быть,
лучшими минутами своей отроческой жизни, — умер от болезни. Это было первое несчастие, поразившее чувствительное сердце Кольцова. Он глубоко и тяжело горевал о погибшем друге, с которым находил отраду для своего сердца. К нему, кажется, обращался он в 1828 г, в
стихотворении «Ровеснику»: