Здесь находим, между прочим, несколько черт, обнаруживающих, что автор «Записок» заметил права старшего
в роде, какие существовали в древней Руси.
Это видно и в ответе Бориса, который не хочет принять престола киевского, ибо уважает Святополка как старшего
в роде, и в распределении владений между Мстиславом и Ярославом, причем последний, как старший в роде, получает великокняжеский престол.
Неточные совпадения
Высказав теперь свои общие положения о трудах подобного
рода, я уже смелее могу говорить о своем собственном труде, смелее могу предупредить, что это не будет библиографический указатель и тем менее сводный список разных статей, помещенных
в «Собеседнике» и потом перепечатанных
в разных изданиях.
В предисловии он говорит, что если сравнить какую-нибудь эпоху русской истории с современными событиями
в Европе, то «беспристрастный читатель усмотрит, что
род человеческий везде и по вселенной единакие имея страсти, желания, намерения и к достижению употреблял нередко одинакие способы».
В заключении правления Ольги находим любопытную заметку: «Блаженная Ольга, будучи сама от
рода князей славянских, паки народ славянский возвысила.
О Святославе Ольговиче сказано, что
в 1140 году новгородцы, те, «кои остались верны князьям
рода Владимира, предуспели выслать из Новгорода князя Святослава Ольговича», тогда как известно, что он принужден был бежать, опасаясь суда веча и мщения граждан за свои насилия.
В таком же
роде и другие медали, проектированные автором «Записок».
Это уже много значило и необходимо должно было придать более веса
в глазах общества творениям последнего
рода.
О том, что происходило
в провинциях, дают понятие следующие строки из IV части «Собеседника»: «Другой сосед наш был титулярный советник Язвин, знаменитого подьячего
рода.
Эти свидетельства нужно разделить на два
рода: одни относятся к тем, которые не хотели знать литературы и науки, другие — к тем, которые сами пускались
в писательство, но тоже умели доказывать свое невежество.
В отношении к первому
роду невежд мы находим такого
рода данные.
От этого бессилия перед вопросами, требующими серьезного размышления и положительных знаний, развился
в то время и остался, кажется, надолго
в употреблении у полузнаек особенный
род остроумия, который хорошо очерчен
в стихах г. X. X...
Если еще и теперь можно встретить верующих этому гаданью, то
в то время их, конечно, было несравненно больше, судя по образчикам тогдашнего суеверия
в других
родах.
В четвертой части находим рассказ о человеке, который ожесточен был против лекарств и еще более утвержден
в своем предубеждении отцом игуменом на Перерве, куда он ездил молиться богу, — «его преподобие имел такое мнение, что всякий доктор должен быть неминуемо колдун и что весь корпус медиков есть не что иное, как сатанино сонмище, попущенное гневом божиим на пагубу человеческого
рода».
Самый грубый, самый гадкий эгоизм делался пружиною всех действий, и — распложались люди такого
рода, какие описаны
в стихах «Модное остроумие».
Скажем только, что многие из них —
в том официально восторженном
роде, который обличал
в пиитах этих короткое знакомство не с парнасским сонмом богов и полубогов, а с обычными обитателями лакейских.
— Напрасно сделал. Мое писанье — это
в роде тех корзиночек из резьбы, которые мне продавала бывало Лиза Мерцалова из острогов. Она заведывала острогами в этом обществе, — обратилась она к Левину. — И эти несчастные делали чудеса терпения.
Выражается сильно российский народ! и если наградит кого словцом, то пойдет оно ему
в род и потомство, утащит он его с собою и на службу, и в отставку, и в Петербург, и на край света.
А известно ли вам, что он из раскольников, да и не то чтоб из раскольников, а просто сектант; у него
в роде бегуны бывали, и сам он еще недавно целых два года в деревне у некоего старца под духовным началом был.
— Это — медовуха действует. Ешь — сколько хочешь, она как метлой чистит. Немцы больше четырех рюмок не поднимают ее, балдеют. Вообще медовуха — укрощает. Секрет жены, он у нее
в роду лет сотню держится, а то и больше. Даже и я не знаю, в чем тут дело, кроме крепости, а крепость — не так уж велика, 65–70 градусов.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого
рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков (раскланиваясь).Как я счастлив, сударыня, что имею
в своем
роде удовольствие вас видеть.
Анна Андреевна. Но позвольте заметить: я
в некотором
роде… я замужем.
Глеб — он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, // С
родом, с племенем; что народу-то! // Что народу-то! с камнем
в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Был господин невысокого
рода, // Он деревнишку на взятки купил, // Жил
в ней безвыездно // тридцать три года, // Вольничал, бражничал, горькую пил, // Жадный, скупой, не дружился // с дворянами, // Только к сестрице езжал на чаек; // Даже с родными, не только // с крестьянами,