Неточные совпадения
Где первоначально были помещены такие-то стихи, какие
в них были опечатки, как они изменены при последних изданиях, кому принадлежит подпись А или
В в таком-то
журнале или альманахе,
в каком доме бывал известный писатель, с кем он встречался, какой табак курил, какие носил сапоги, какие книги переводил по заказу книгопродавцев, на котором году написал первое стихотворение — вот важнейшие задачи современной критики, вот любимые предметы ее исследований, споров, соображений.
Здесь будет списано отчасти и оглавление «Собеседника», и представлен счет страниц его, и показаны опечатки, и высказаны «требовавшие обширной эрудиции» соображения о том, кого скрывала такая-то подпись из начальных букв и кому могло бы принадлежать такое-то четверостишие без подписи, — словом, все то, что так постоянно оставалось неразрезанным
в наших
журналах последних годов.
Это дает мне более свободы
в моем изложении, позволит подробнее и вернее проследить дух и направление
журнала, оставит более простора соображениям критическим и собственно литературным.
Как бы то ни было,
журналы различных форматов, с различным направлением и содержанием, различными сроками выхода развелись у нас во множестве уже
в 70-х годах прошлого столетия.
Не удивительно, что эти классные упражнения мало встречали сочувствия
в публике, которая, не обращая внимания на дидактические
журналы Новикова,
в это самое время жадно перечитывала во втором и третьего издании его «Живописца» и «Вечера».
Этот
журнал, менее обнаруживавший наклонности к отвлеченным, бесплодным умствованиям, больше вникавший
в жизнь и лучше ее понимавший, нежели остальная журнальная братия, скоро овладел общим вниманием и продолжался непрерывно
в течение почти четырех лет — явление очень редкое
в то время (2).
Все это придавало
журналу небывалые до того живость и разнообразие и, конечно, много содействовало его успеху
в публике.
Это продолжение видим мы не во внутренней жизни, не
в существенных убеждениях и взглядах
журнала:
в этом сходство между «Собеседником» и «Вестником» разве немногим чем больше, как и между всеми другими
журналами, которые все отличались более или менее полным отсутствием убеждения и более или менее яркою пестротою противоречивых понятий и взглядов.
«Собеседник», как и «Вестник», защищал русский язык от вторжения ненужных иностранных слов, отличался любовию к историческим изысканиям, пытался рисовать современные нравы, представлять
в легкой форме дельные научные истины; наконец,
в нем, как и
в «Вестнике», находим мы совершенное отсутствие стихотворных шарад и загадок, которыми наполнялись тогда все
журналы, особенно новиковские.
-Петербургскому вестнику» видно уже, что
в этом
журнале смело можно искать отражения современной жизни общества.
В этот первый год вышло девять книжек
журнала; остальные семь вышли
в следующем году.
С первого дня своего вступления
в должность она хлопочет о приведении
в порядок библиотеки, типографии академической, о выборе новых членов, о возобновлении
журнала Академии, об увеличении экономических сумм, на которые умножает число учеников
в академическом училище, прибавляет жалованья профессорам, вводит новые курсы, издает карты губерний Российской империи (12).
Но и этих трудов было для нее не довольно: она хотела еще непосредственнее действовать на распространение полезных знаний и добрых мыслей
в обществе и для этой цели, через три месяца после своего назначения
в должность директора Академии, задумала литературный
журнал.
В «Записках» ее сказано, что этот
журнал «издавала Академия», и на заглавном листе каждой книжки стоит: «Иждивением императорской Академии наук».
Чрез полгода после начала этого издания княгиня Дашкова успела уже привести к совершению учреждение Российской академии как ученого общества, долженствующего «хранить и утверждать язык»; таким образом, что она имела
в виду совершить частным образом, посредством своих сочинений и кружка литераторов, помещавших свои труды
в ее
журнале, теперь высказалось официально и возложено было на целое сословие ученых, которые должны были усовершенствование отечественного слова поставить задачею своей деятельности.
При этом можно даже взять во внимание многочисленные письма, помещавшиеся
в «Собеседнике» же и, прямо или косвенно, положительно или отрицательно, расхваливавшие этот
журнал.
Многие из них, очевидно, сочинялись
в редакции, особенно те,
в которых
журнал хвалили под видом брани, вызванной будто бы негодованием лиц,
в нем осмеянных.
Журнал этот имел более ученый характер и, конечно, не заменил «Собеседника»
в отношении легкости и живости собственно литературного содержания.
«Собеседник», как видно, долго не переставали читать, и
в 1809 году он вышел вторым изданием; следовательно,
в продолжение 25 лет он не устарел для русской публики и мог обращать на себя внимание даже после карамзинских
журналов.
Княжнин также ревностно трудился для первых книжек
журнала, помещая
в нем и стихи и прозу (25), впрочем, большею частию не подписывая их.
В «Собеседнике», как и во всех тогдашних
журналах, не было никакого разделения на разные отделы.
Стихи
в «Собеседнике» не были роскошью только, но, как
в альманахах двадцатых годов, составляли его существенную часть.
В подтверждение этого стоит указать только на то, что из 242 статей, напечатанных
в 16 книжках «Собеседника», 110 стихотворений и что они занимают до 500 страниц из 2800, составляющих весь
журнал.
Хотя, собственно, разбор «Записок о русской истории» мало относится к самому
журналу, но я скажу несколько слов об их характере, так как
в этом сочинении отразились воззрения императрицы Екатерины, принимавшей столь близкое участие
в издании «Собеседника».
Но даже если мы оставим
в стороне это обстоятельство, то и тогда нельзя не видеть, что образ мыслей и воззрений императрицы не мог не иметь сильного влияния на дух
журнала, издававшегося одним из приближенных к ней лиц и которого большую часть она сама наполняла своими литературными трудами.
Сначала даже все статьи для
журнала присылались к ней, и только уже по выходе 14 № «Собеседника» объявлено было, чтобы статьи присылались
в Академию, а еще позже — что они будут принимаемы «
в той комнате, где присутствуют находящиеся при Академии советники» (55).
Касательно собственного участия
в своих «Записках» она говорит, что «сама иногда только писала для
журнала» и что особенно деятельным ее помощником был «молодой адвокат Козодавлев» (56).
Они были
в таком положении, что нечего было им бояться, и притом княгиня Дашкова, которая все-таки была главною распорядительницею
журнала, глубоко была проникнута, как мы сказали уже, просвещенными и благородными стремлениями.
Из свидетельства самого
журнала мы знаем, что
в редакцию «присылались с легкою и тяжелою почтою из всех концов России огромные кучи разнообразного вранья» и что выбор был затруднителен для издателей.
Видно, что редакция, зная автора их, недоступного никаким осуждениям, нарочно помещала подобные письма
в своем
журнале, чтобы таким образом оградить от нареканий и свой образ действия
в этом случае.
«Собеседник» сам иногда помещал у себя для смеху подобные произведения; но дорого стоила авторам их честь попасть
в этот
журнал.
У Капниста издатели просили его сатиры, для напечатания
в «Собеседнике»
в исправленном виде, особым письмом, напечатанным
в первой же книжке
журнала.
Что касается до Богдановича, то он был, кажется, присяжным участником
журнала и до последней книжки помещал
в нем всевозможный вздор.
Если
в наше время можно еще перечитывать
журналы прошедшего века, то, конечно, только для того, чтобы видеть, как отразилась
в них общественная и домашняя жизнь того времени, чтобы проследить
в них тогдашние понятия о важнейших вопросах жизни, науки и литературы.
И
в этом отношении едва ли какой-нибудь из тогдашних
журналов может удовлетворить нашему любопытству
в такой степени, как «Собеседник».
(2) Большею частью
журналы в то время продолжались только по одному году, если успевали дожить до конца его. Некоторые, являясь и на другой год
в том же составе, при тех же издателях, переменяли, однако, название; например, Новиков
в 1769 году издавал «Трутень»,
в 1770 — «Смесь»,
в 1771 — «Живописец»; Рубан —
в 1769 — «Ни то, ни се»,
в 1771 — «Трудолюбивый муравей»,
в 1772 — «Старина и новизна».
(11) Не имея под руками подлинных записок княгини Дашковой (или Дашкавой, как тогда писали), я должен был ограничиваться отрывками из них, переведенными
в наших
журналах: «Москвитянин», 1842, №№ 1, 2, «Современник», 1845, № 1.
В особенности интересен для нас отрывок, помещенный
в «Современнике», потому что
в нем рассказывается о назначении княгини директором Академии.
В «искреннем сожалении» об участи издателей «Собеседника» (ч. III, ст. XV),
в числе прочих средств улучшить
журнал и придать ему интерес, советуется издателям деятельнее продолжать переписку с Звенигородским корреспондентом (ч. III, стр. 153).
(19) Что княгиня Дашкова заведовала изданием «Новых ежемесячных сочинений», по крайней мере
в первые годы, это видно из письма Капниста, помещенного
в 1790 году
в 47-й части «Новых ежемесячных сочинений», где он просит ее поместить
в этом
журнале его ответ «Певцу Фелицы». Кроме того, можно заключать об этом из некоторых мест послания Николева к княгине Дашковой («Новые ежемесячные сочинения», ч. 60, 1791), Здесь, между прочим, он обращается к ней с следующими стихами...
В «Записках» княгини Дашковой сказано, что «государыня сама иногда наполняла несколько страниц
журнала».
(22) О Козодавлеве княгиня Дашкова говорит
в своих «Записках»: «Из сотрудников
журнала особенно деятелен был молодой адвокат Козодавлев, помещавший
в нем и прозу и стихи» («Совр.», 1845, № 1, стр. 30). Из сочинений Козодавлева одно только подписано полным именем (ч. VII, ст. XIV); о других соображения представлены ниже.
В следующих книжках
журнала поместил он оду «Утро» (ч. VII, ст. IX), «Стансы к богу» (ч. VIII, ст. IX; из «Вестника» 1780 г., № 8), «Исповедание жеманихи» (ч. VIII, ст. XII), не подписанное; сказку «Улисс и его спутники» (ч. X, ст. XI) и письмо к княгине Дашковой (ч. XI, ст. I).
(53) «Исповедание жеманихи» напечатано
в VIII части «Собеседника» при «Былях и небылицах» как их заключение, оно даже не отделено особою цифрою, как делалось всегда
в этом
журнале.
Замечательно, что во время издания «Собеседника», несмотря на частные выходки некоторых
журналов,
в литературе нашей еще господствовали полное доверие и уважение к французам и их учению, «Собеседник» первый начал настойчивое их преследование; вообще же против них восстали у нас только после 1789 года.
(69) Имени
В. Жукова мы нигде более не встречали.
В росписи Смирдина и у Сопикова есть Матвей и Петр Жуковы; но Василий нигде не упоминается.
В старинных
журналах тоже не попадалось нам этого имени.