Так, под 1113 годом, говоря о печерской дани, которой не хотели платить новгородцы,
автор замечает: «Писатели приписывают сие тому, что князь Всеволод Мстиславич, быв не токмо кроток, но и слаб, не содержал их в надлежащем порядке, оттого и своевольствовали».
Неточные совпадения
Автор «Записок»
замечает, что здесь, вероятно, баснословное смешано с истиною. «Князьям не дано ли имян народов славян и скифов?
Здесь находим, между прочим, несколько черт, обнаруживающих, что
автор «Записок»
заметил права старшего в роде, какие существовали в древней Руси.
Да еще о Давиде Игоревиче
автор решился
заметить, что это был «человек не твердый и ко вражде склонный».
Автор «Записок» не мог оценить еще всей важности поступка Андрея Боголюбского, не взявшего Киева, а оставшегося во Владимире; но он все-таки довольно много останавливается на этом князе и с того именно времени
замечает падение важности Киевского княжества.
Часто
автор сам
замечает это и говорит, что, начав писать, еще не знает, что будет говорить дальше.
Видно, что редакция, зная
автора их, недоступного никаким осуждениям, нарочно
помещала подобные письма в своем журнале, чтобы таким образом оградить от нареканий и свой образ действия в этом случае.
Таким образом, отказав ей, он еще оскорбил ее названием нищей,
замечает автор.
«Собеседник» сам иногда
помещал у себя для смеху подобные произведения; но дорого стоила
авторам их честь попасть в этот журнал.
Особенно досталось двум
авторам; Любослову, который
поместил в «Собеседник» свою критику и на первую часть его, мелочную, правда, но большею частию справедливую, и потом «Начертание о российском языке», и еще
автору одного письма к сочинителю «Былей и небылиц», приложившему при этом письме и свое предисловие к «Истории Петра Великого».
Изобразив глупца,
автор считал обязанностью рядом с ним поставить и умного, который бы объяснял и поправлял глупости первого; осмеяв ябеду, считали нужным
заметить, что, собственно, судьи полезны и даже необходимы, но только честные судьи, и т. п.
Неточные совпадения
У него был второй ключ от комнаты, и как-то вечером, ожидая Никонову, Самгин открыл книгу модного, неприятного ему
автора. Из книги вылетела узкая полоска бумаги, на ней ничего не было написано, и Клим положил ее в пепельницу, а потом, закурив, бросил туда же непогасшую спичку; край бумаги нагрелся и готов был вспыхнуть, но Самгин успел схватить ее,
заметив четко выступившие буквы.
Половодов выбивался из сил, чтобы вставить несколько остроумных фраз в этот беглый разговор, но Ляховская делала вид, что не
замечает ни этих остроумных фраз, ни самого
автора.
И
автор на это
смело ответит:
— До сих пор одна из них, — рассказывал мне
автор дневника и очевидец, — она уж и тогда-то не молода была, теперь совсем старуха, я ей накладку каждое воскресенье делаю, — каждый раз в своем блудуаре со смехом про этот вечер говорит… «Да уж забыть пора», — как-то
заметил я ей. «И што ты… Про хорошее лишний раз вспомнить приятно!»
Если в произведении разбираемого
автора эти причины указаны, критика пользуется и ими и благодарит
автора; если нет, не пристает к нему с ножом к горлу, как, дескать, он
смел вывести такое лицо, не объяснивши причин его существования?