Нам казалось, что уже с колыбели Петр замыслил преобразование России, что потешными начал он играть для того, чтобы приготовить в России победоносное регулярное войско; что ботик велел починить, проникнутый идеею о сооружении флота; что он дружился с Лефортом и ездил в Немецкую слободу затем, что с ранних лет замыслил «вдвинуть Россию в систему
европейских государств».
Неточные совпадения
Рассмотрение этой темной стороны приводит его к заключению, что «нигде положение дел не представляло столь грустной и печальной картины, как в нашем отечестве» (стр. XXII), и что «Россия, невзирая на благотворное развитие основных элементов своих, далеко не достигла той цели, к которой стремились все
государства европейские и которая состоит в надежной безопасности извне и внутри, в деятельном развитии нравственных, умственных и промышленных сил, в знании, искусстве, в смягчении дикой животной природы, одним словом — в том, что украшает и облагороживает человека» (стр. XXV).
Устрялова (ч. I, стр. 317) выражается об этом таким образом: «Мудрый Алексей оставил своим преемникам
государство сильное, благоустроенное, с явным перевесом над опаснейшею соперницею, Польшею, со всеми средствами к господству над
европейским севером, уважаемое на западе, грозное на востоке и юге».
Вот почему мы думаем, что не только о преобразовании
государства по образцу
европейских Петр в это время еще не думал, но даже и мысль «о краеугольном камне политического могущества России» была для него по крайней мере не главною побудительною причиною путешествия.
Шафиров говорит, что Петр «побужден был острым и от натуры просвещенным своим разумом и новожелательством видеть
европейские политизованные
государства, которых ни он, ни предки его, ради необыкновения в том по прежним обычаям, не видали, дабы притом, получа искусство очевидное, потом, по прикладу оных, свои пространные
государства как в политических, так и в воинских и прочих поведениях учредить мог, також и своим прикладом подданных своих к путешествию в чужие крап и восприятию добрых нравов и к обучению потребных к тому языков возбудить».
Овосава — это имя, Бунгоно — нечто вроде фамилии, которая, кажется, дается, как и в некоторых
европейских государствах, от владений, поместьев или земель, по крайней мере так у высшего сословия.
— Сначала вы мне скажете о причинах, побудивших короля французского взять крест, — сказал он, поднимая брови и указывая пальцем на чернильницу, — потом объясните мне общие характеристические черты этого похода, — прибавил он, делая всей кистью движение такое, как будто хотел поймать что-нибудь, — и, наконец, влияние этого похода на
европейские государства вообще, — сказал он, ударяя тетрадями по левой стороне стола, — и на французское королевство в особенности, — заключил он, ударяя по правой стороне стола и склоняя голову направо.
Неточные совпадения
9-го августа, при той же ясной, но, к сожалению, чересчур жаркой погоде, завидели мы тридесятое
государство. Это были еще самые южные острова, крайние пределы, только островки и скалы Японского архипелага, носившие
европейские и свои имена. Тут были Юлия, Клара, далее Якуносима, Номосима, Ивосима, потом пошли саки: Тагасаки, Коссаки, Нагасаки. Сима значит остров, саки — мыс, или наоборот, не помню.
Германия была наиболее велика и была вершиной
европейской культуры не тогда, когда она была империей Бисмарка, а когда состояла из небольших
государств.
Если же не хочет того и сопротивляется, то отводится ей в
государстве за то как бы некоторый лишь угол, да и то под надзором, — и это повсеместно в наше время в современных
европейских землях.