Чем дальше, тем лес был гуще и больше завален буреломом. Громадные старые деревья, неподвижные и словно окаменевшие, то в одиночку, то целыми колоннадами выплывали из чащи. Казалось, будто нарочно они сближались между собой, чтобы оградить царственного зверя от преследования дерзких людей. Здесь царил сумрак, перед которым даже дневной свет был бессилен, и вечная
тишина могилы изредка нарушалась воздушной стихией, и то только где-то вверху над колоннадой. Эти шорохи казались предостерегающе грозными.
Неточные совпадения
Что же стало с Обломовым? Где он? Где? На ближайшем кладбище под скромной урной покоится тело его между кустов, в затишье. Ветви сирени, посаженные дружеской рукой, дремлют над
могилой, да безмятежно пахнет полынь. Кажется, сам ангел
тишины охраняет сон его.
«Однако какая широкая картина
тишины и сна! — думал он, оглядываясь вокруг, — как
могила! Широкая рама для романа! Только что я вставлю в эту раму?»
«Меня
могила не страшит: // Там, говорят, страданье спит // В холодной, вечной
тишине;
— Граждане, гонимые тоскою из домов своих, нередко видали по ночам, при свете луны, старца Феодосия, стоящего на коленях пред храмом Софийским; юная Ксения вместе с ним молилась, но мать ее, во время
тишины и мрака, любила уединяться на кладбище Борецких, окруженном древними соснами: там, облокотясь на
могилу супруга, она сидела в глубокой задумчивости, беседовала с его тению и давала ему отчет в делах своих.
Ввечеру многочисленные стражи явились на стогнах и повелели гражданам удалиться, но любопытные украдкою выходили из домов и видели, в глубокую полночь, Иоанна и Холмского, в
тишине идущих к Софийскому храму; два воина освещали их путь факелом, остановились в ограде, и великий князь наклонился на
могилу юного Мирослава; казалось, что он изъявлял горесть и с жаром упрекал Холмского смертию сего храброго витязя…