У него нет ни одного стихотворения, которое просто, без всякого толку описывало бы что-нибудь; а у других это часто бывает, Услышит человек, что ветер воет, и
пишет стихи, что вот, дескать, я сижу и слушаю, как ветер воет; увидит облака на небе, и пишет стихами, как он на облака смотрит; застанет его дождь на дороге — опять стихи готовы, что вот я иду, а меня дождик мочит.
Неточные совпадения
До сих пор еще много можно встретить людей, которые знают и ценят Кольцова только как простолюдина-самоучку, выучившегося
писать недурные
стихи.
Напр., у нас же двадцать пять тому назад много говорили о Слепушкине, простолюдине, который тоже
писал много
стихов.
Стихи эти были в самом деле довольно гладки, в некоторых видно было искреннее чувство, и многим интересно было читать его стишки, чтобы удивляться в них, как это русский простолюдин-самоучка дошел до того, что
пишет не хуже многих других, ученых и образованных людей.
Но если бы эти
стихи написал человек в самом деле образованный, об них сказали бы все, что они не стоят внимания, и никто бы не стал их читать…
Но потом, немножко прислушавшись к чтению стихотворной речи, следующие
стихи Кольцов
написал уже с гораздо меньшим трудом.
Тут предложил он Кольцову книгу, которая заключает в себе полные наставления о том, как
писать правильные и хорошие
стихи, именно «Русскую просодию, изданную для воспитанников Благородного университетского пансиона в Москве».
В этом стихотворении совсем еще не видно той силы оригинальности и меткости выражения, которыми отличаются лучшие песни Кольцова. В самом содержании заметна немножко томная сентиментальность, какою отличались тогда Мерзляков, Дельвиг и др. и какой впоследствии совсем не находим у Кольцова. Но
стихи и здесь уже довольно гладки, особенно для 1825 г., когда и Пушкин не
написал еще лучших своих произведений, и Лермонтова не было, и вообще механизм
стиха не был еще так упрощен, как теперь.
Редко-редко можно встретить в его
стихах книжное выражение, да и то большею частию в слабых его пьесах, которые
писал он правильным, метрическим размером в первое время своей поэтической деятельности.
Не без труда и не скоро он распутал тугой клубок этих чувств: тоскливое ощущение утраты чего-то очень важного, острое недовольство собою, желание отомстить Лидии за обиду, половое любопытство к ней и рядом со всем этим напряженное желание убедить девушку в его значительности, а за всем этим явилась уверенность, что в конце концов он любит Лидию настоящей любовью, именно той, о которой
пишут стихами и прозой и в которой нет ничего мальчишеского, смешного, выдуманного.
Но Райский в сенат не поступил, в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много
писал стихов и прозы, танцевал, ездил в свет, ходил в театр и к «Армидам» и в это время сочинил три вальса и нарисовал несколько женских портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг очнулся, вспомнил о своей артистической карьере и бросился в академию: там ученики молча, углубленно рисовали с бюста, в другой студии писали с торса…
— Она умна, — повторял он, — мила, образованна, на нашего брата и не посмотрит. Ах, боже мой, — прибавил он, вдруг обращаясь ко мне, — вот чудесная мысль, поддержите честь вятского общества, поволочитесь за ней… ну, знаете, вы из Москвы, в ссылке, верно,
пишете стихи, — это вам с неба подарок.
Неточные совпадения
Он скептик и матерьялист, как все почти медики, а вместе с этим поэт, и не на шутку, — поэт на деле всегда и часто на словах, хотя в жизнь свою не
написал двух
стихов.
Я знаю: дам хотят заставить // Читать по-русски. Право, страх! // Могу ли их себе представить // С «Благонамеренным» в руках! // Я шлюсь на вас, мои поэты; // Не правда ль: милые предметы, // Которым, за свои грехи, //
Писали втайне вы
стихи, // Которым сердце посвящали, // Не все ли, русским языком // Владея слабо и с трудом, // Его так мило искажали, // И в их устах язык чужой // Не обратился ли в родной?
Прошла любовь, явилась муза, // И прояснился темный ум. // Свободен, вновь ищу союза // Волшебных звуков, чувств и дум; //
Пишу, и сердце не тоскует, // Перо, забывшись, не рисует // Близ неоконченных
стихов // Ни женских ножек, ни голов; // Погасший пепел уж не вспыхнет, // Я всё грущу; но слез уж нет, // И скоро, скоро бури след // В душе моей совсем утихнет: // Тогда-то я начну
писать // Поэму песен в двадцать пять.
Конечно, вы не раз видали // Уездной барышни альбом, // Что все подружки измарали // С конца, с начала и кругом. // Сюда, назло правописанью, //
Стихи без меры, по преданью, // В знак дружбы верной внесены, // Уменьшены, продолжены. // На первом листике встречаешь // Qu’écrirez-vous sur ces tablettes; // И подпись: t. á. v. Annette; // А на последнем прочитаешь: // «Кто любит более тебя, // Пусть
пишет далее меня».
Когда нам объявили, что скоро будут именины бабушки и что нам должно приготовить к этому дню подарки, мне пришло в голову
написать ей
стихи на этот случай, и я тотчас же прибрал два
стиха с рифмами, надеясь также скоро прибрать остальные.