Неточные совпадения
Я
почти оправился, но испытывал реакцию, вызванную перерывом
в движении, и нашел совет Филатра полезным; поэтому по выходе из госпиталя я поселился
в квартире правого углового дома улицы Амилего, одной из красивейших улиц Лисса. Дом стоял
в нижнем конце улицы, близ гавани, за доком, — место корабельного хлама и тишины, нарушаемой не слишком назойливо смягченным, по расстоянию, зыком портового дня.
Я навещал Стерса и находил
в этих посещениях невинное удовольствие, сродни прохладе компресса, приложенного на больной глаз. Стерс любил игру
в карты, я — тоже, а так как
почти каждый вечер к нему кто-нибудь приходил, то я был от души рад перенести часть остроты своего состояния на угадывание карт противника.
Так как я разговаривал с ним первый раз
в жизни, а он меня совершенно не знал, — не было опасений, что наш разговор выйдет из делового тона
в сомнительный, сочувствующий тон,
почти неизбежный, если дело касается лечебной морской прогулки.
Кроме того,
почти одновременное прибытие девушки и корабля
в Лисс — не произошло ли с ведома и согласия обеих сторон?
Прошло минут пятнадцать, как, несколько успокоясь, я представил эту возможность. Вдруг шум, слышный на расстоянии коридора, словно бы за стеной, перешел
в коридор. Все или
почти все вышли оттуда, возясь около моей двери с угрожающими и беспокойными криками. Было слышно каждое слово.
Правильное,
почти круглое лицо с красивой нежной улыбкой было полно прелестной нервной игры, выражавшей
в данный момент, что она забавляется моим возрастающим изумлением.
Она оглянулась на меня, помахала поднятой вверх рукой, и я
почти сразу потерял их из вида
в проносящейся ураганом толпе, затем осмотрелся, с волнением ожидания и с именем, впервые после трех дней снова зазвучавшим, как отчетливо сказанное вблизи. «Биче Сениэль». И я увидел ее незабываемое лицо.
— У них нет
чести, — сказал совершенно пьяный человек
в зеленом домино, — я знаю эту змею, Парана; дух из него вон, и дело с концом!
Во время этого столкновения, которое было улажено неизвестно как, я продолжал сидеть у покинутого стола. Ушли — вмешаться
в происшествие или развлечься им —
почти все; остались — я, хмельное зеленое домино, локоть которого неизменно срывался, как только он пытался его поставить на край стола, да словоохотливый и методический собеседник. Происшествие с автомобилем изменило направление его мыслей.
Ни он, ни я не успели выйти. С двух сторон коридора раздался шум; справа кто-то бежал, слева торопливо шли несколько человек. Бежавший справа, дородный мужчина с двойным подбородком и угрюмым лицом, заглянул
в дверь; его лицо дико скакнуло, и он пробежал мимо, махая рукой к себе;
почти тотчас он вернулся и вошел первым. Благоразумие требовало не проявлять суетливости, поэтому я остался, как стоял, у стола. Бутлер, походив, сел; он был сурово бледен и нервно потирал руки. Потом он встал снова.
Мне пришлось ждать
почти час. Непрестанно оглядываясь или выходя из экипажа на тротуар, я был занят лишь одной навязчивой мыслью: «Ее еще нет». Ожидание утомило меня более, чем что-либо другое
в этой мрачной истории. Наконец я увидел Биче. Она поспешно шла и, заметив меня, обрадованно кивнула. Я помог ей усесться и спросил, желает ли Биче ехать домой одна.
— Нет. Но тяжело видеть мертвого человека, который лишь несколько минут назад говорил, как
в бреду, и, вероятно, искренне. Мы
почти приехали, так как за этим поворотом, налево, тот дом, где я живу.
Я был мрачен и утомлен; устав ходить по еще
почти пустым улицам, я отправился переодеться
в гостиницу. Кук ушел. На столе оставил записку,
в которой перечислял места, достойные посещения этим вечером, указав, что я смогу разыскать его за тем же столом у памятника. Мне оставался час, и я употребил время с пользой, написав коротко Филатру о происшествиях
в Гель-Гью. Затем я вышел и, опустив письмо
в ящик, был к семи, после заката солнца, у Биче Сениэль.
— Для меня — закрыто. Я слепая. Я вижу тень на песке, розы и вас, но я слепа
в том смысле, какой вас делает для меня
почти неживым. Но я шутила. У каждого человека свой мир. Гарвей, этого не было?!
Мы вошли
в дом, и Филатр рассказал нам свою историю. Дэзи сначала была молчалива и вопросительна, но, начав улыбаться, быстро отошла, принявшись, по своему обыкновению, досказывать за Филатра, если он останавливался. При этом она обращалась ко мне, поясняя очень рассудительно и
почти всегда невпопад, как то или это происходило, — верный признак, что она слушает очень внимательно.
Не сон увидел я, осмотрев замкнутый круг залива, а действительное парусное судно, стоявшее
в двух кабельтовых от меня,
почти у самых деревьев, бывших выше его мачт.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Да из собственного его письма. Приносят ко мне на
почту письмо. Взглянул на адрес — вижу: «
в Почтамтскую улицу». Я так и обомлел. «Ну, — думаю себе, — верно, нашел беспорядки по почтовой части и уведомляет начальство». Взял да и распечатал.
Городничий. Я бы дерзнул… У меня
в доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая
честь… Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Входят осторожно,
почти на цыпочках: Аммос Федорович, Артемий Филиппович, почтмейстер, Лука Лукич, Добчинский и Бобчинский,
в полном параде и мундирах.
Добчинский. Молодой, молодой человек; лет двадцати трех; а говорит совсем так, как старик: «Извольте, говорит, я поеду и туда, и туда…» (размахивает руками),так это все славно. «Я, говорит, и написать и
почитать люблю, но мешает, что
в комнате, говорит, немножко темно».
Лука Лукич (летит вон
почти бегом и говорит
в сторону).Ну слава богу! авось не заглянет
в классы!