Неточные совпадения
Я видел хозяина
всего один раз, когда платил деньги. То был грузный человек с лицом кавалериста и тихими, вытолкнутыми
на собеседника голубыми глазами. Зайдя получить плату, он не проявил ни любопытства, ни оживления, как если бы видел меня каждый день.
Убедившись, что имею дело с действительностью, я отошел и сел
на чугунный столб собрать мысли. Они развертывались в такой связи между собой, что требовался более мощный пресс воли, чем тогда мой, чтобы охватить их
все —
одной, главной мыслью; ее не было. Я смотрел в тьму, в ее глубокие синие пятна, где мерцали отражения огней рейда. Я ничего не решал, но знал, что сделаю, и мне это казалось совершенно естественным. Я был уверен в неопределенном и точен среди неизвестности.
Это была уже непростительная резкость, и в другое время я, вероятно, успокоил бы его
одним внимательным взглядом, но почему-то я был уверен, что, минуя
все, мне предстоит в скором времени плыть с Гезом
на его корабле «Бегущая по волнам», а потому решил не давать более повода для обиды. Я приподнял шляпу и покачал головой.
— Ну как, — сказал он, стоя у трапа, когда я начал идти по нему, — правда, «Бегущая по волнам» красива, как «Гентская кружевница»? («Гентская кружевница» было судно, потопленное лет сто назад пиратом Киддом Вторым за его удивительную красоту, которой
все восхищались.) Да, это многие признают. Если бы я рассказал вам его историю, его стоимость; если бы вы увидели его
на ходу и побыли
на нем
один день, — вы еще не так просили бы меня взять вас в плавание. У вас губа не дура.
Я видел столько капитанов, что, если их сразу сюда впустить, не хватит места
всем стать
на одной ноге.
— Это
одна из лучших кают, — сказал Гез, входя за мной. — Вот умывальник, шкаф для книг и несколько еще мелких шкафчиков и полок для разных вещей. Стол — общий, а впрочем, по вашему желанию, слуга доставит сюда
все, что вы пожелаете. Матросами я не могу похвастаться. Я взял их
на один рейс. Но слуга попался хороший, славный такой мулат; он служил у меня раньше,
на «Эригоне».
Я улыбнулся, взглянув
на крап:
одна колода была с миниатюрой корабля, плывущего
на всех парусах в резком ветре, крап другой колоды был великолепный натюрморт — золотой кубок, полный до краев алым вином, среди бархата и цветов.
— Для меня там, — был тихий ответ, —
одни волны, и среди них
один остров; он сияет
все дальше,
все ярче. Я тороплюсь, я спешу; я увижу его с рассветом. Прощайте!
Все ли еще собираете свой венок? Блестят ли его цветы? Не скучно ли
на темной дороге?
— Сейчас решили, — сказала Дэзи, сталкиваясь со мной. —
Все едем; останется
один матрос. Конечно, и вы стремитесь попасть скорее
на берег?
Действительно, это было так: она явилась, как рука, греющая и веселящая сердце. И как ни отдаленно от
всего,
на высоком пьедестале из мраморных морских див, стояла «Бегущая по волнам», — была она не
одна. За ней грезился высоко поднятый волной бугшприт огромного корабля, несущего над водой эту фигуру, прямо, вперед, рассекая город и ночь.
— Акулы, которых вы видели
на автомобиле, — говорил он, следя, слушаю ли я его внимательно, — затеяли
всю историю. Из-за них мы здесь и сидим.
Один, худощавый, — это Кабон; у него восемь паровых мельниц; с ним толстый — Тукар, фабрикант искусственного льда. Они хотели сорвать карнавал, но это не удалось. Таким образом…
Увидев меня, Синкрайт был так испуган, что попятился
на толпу.
Одно мгновение
весь его вид выражал страстную, мучительную тоску, желание бежать, скрыться — хотя в этой тесноте бежать смогла бы разве лишь кошка.
Он ринулся за мной, как собака. Его потрясению можно было верить тем более, что
на «Бегущей», как я узнал от него, ожидали и боялись моего возвращения в Дагон. Тогда мы были от Дагона
на расстоянии
всего пятидесяти с небольшим миль.
Один Бутлер думал, что может случиться худшее.
Ложась, я знал, что усну крепко, но встать хотел рано, и это желание — рано встать — бессознательно разбудило меня. Когда я открыл глаза, память была пуста, как после обморока. Я не мог поймать ни
одной мысли до тех пор, пока не увидел выпяченную нижнюю губу спящего Кука. Тогда смутное прояснилось, и, мгновенно восстановив события, я взял со стула часы.
На мое счастье, было
всего половина десятого утра.
К тому времени чувства мои были уже оглушены и захвачены так сильно, что даже объявление ареста явилось развитием
одной и той же неприятности; но неожиданное признание Бутлера хватило по оцепеневшим нервам, как новое преступление, совершенное
на глазах
всех.
— Мне было тяжело по другой причине, — ответил я, обращаясь к девушке, смотревшей
на меня с раздумьем и интересом. — Потому, что я ненавидел положение, бросившее
на вас свою терпкую тень. Что касается обстоятельств дела, то они хотя и просты по существу, но странны, как встреча после ряда лет, хотя это
всего лишь движение к
одной точке.
— Вы приехали повеселиться, посмотреть, как тут гуляют? — сказала хозяйка, причем ее сморщенное лицо извинялось за беспокойство и шум города. — Мы теперь не выходим, нет. Теперь
все не так. И карнавал плох. В мое время
один Бреденер запрягал двенадцать лошадей. Карльсон выпустил «Океанию»: замечательный павильон
на колесах, и я была там главной Венерой. У Лакотта в саду фонтан бил вином… О, как мы танцевали!
На корабле остались Гораций, повар, агент, выжидающий случая проследить ходы контрабандной торговли, и
один матрос;
все остальные были арестованы или получили расчет из денег, найденных при Гезе. Я не особо вникал в это, так как смотрел
на Биче, стараясь уловить ее чувства.
— Как —
один?! — сказал я, забывшись. Вдруг
вся кровь хлынула к сердцу. Я вспомнил, что сказала мне Фрези Грант. Но было уже поздно. Биче смотрела
на меня с тягостным, суровым неудовольствием. Момент молчания предал меня. Я не сумел ни поправиться, ни твердостью взгляда отвести тайную мысль Биче, и это передалось ей.
— Я ожидаю хозяев, — ответил Товаль очень удачно, в то время как Дэзи, поправляя под подбородком ленту дорожной шляпы, осматривалась, стоя в небольшой гостиной. Ее быстрые глаза подметили
все: ковер, лакированный резной дуб, камин и тщательно подобранные картины в ореховых и малахитовых рамах. Среди них была картина Гуэро, изображающая двух собак:
одна лежит спокойно, уткнув морду в лапы, смотря человеческими глазами; другая, встав,
вся устремлена
на невидимое явление.
Неточные совпадения
Господа актеры особенно должны обратить внимание
на последнюю сцену. Последнее произнесенное слово должно произвесть электрическое потрясение
на всех разом, вдруг.
Вся группа должна переменить положение в
один миг ока. Звук изумления должен вырваться у
всех женщин разом, как будто из
одной груди. От несоблюдения сих замечаний может исчезнуть
весь эффект.
Городничий (бьет себя по лбу).Как я — нет, как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет живу
на службе; ни
один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что
весь свет готовы обворовать, поддевал
на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
И нарочно посмотрите
на детей: ни
одно из них не похоже
на Добчинского, но
все, даже девочка маленькая, как вылитый судья.
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть
одна половина из того, что он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек
все несет наружу: что
на сердце, то и
на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь. С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь… черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь
на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
Анна Андреевна. Ну, скажите, пожалуйста: ну, не совестно ли вам? Я
на вас
одних полагалась, как
на порядочного человека:
все вдруг выбежали, и вы туда ж за ними! и я вот ни от кого до сих пор толку не доберусь. Не стыдно ли вам? Я у вас крестила вашего Ванечку и Лизаньку, а вы вот как со мною поступили!
