Неточные совпадения
Тут были изломанные
замки, краденый самовар, топор
с ржавыми пятнами крови на лезвии, узлы
с носильным платьем,
большие болотные сапоги и две охотничьи двустволки.
Находившись, по обязанности, в частом соприкосновении
с этим темным и безотрадным миром, в котором, кажется, самая идея надежды и примирения утратила всякое право на существование, я никогда не мог свыкнуться
с ним, никогда не мог преодолеть этот смутный трепет, который, как сырой осенний туман, проникает человека до костей, как только хоть издали послышится глухое и мерное позвякиванье железных оков, беспрерывно раздающееся в длинных и темных коридорах
замка Атмосфера арестантских камор, несмотря на частое освежение, тяжела и удушлива; серовато-желтые лица заключенников кажутся суровыми и непреклонными, хотя, в сущности, они по
большей части выражают только тупость и равнодушие; однообразие и узкость форм, в которые насильственно втиснута здесь жизнь, давит и томит душу.
— А что, Яков Васильич, теперь у вас время свободное, а лето жаркое, в городе душно, пыльно: не подарите ли вы нас этим месяцем и не погостите ли у меня в деревне? Нам доставили бы вы этим
большое удовольствие, а себе, может быть, маленькое развлечение. У меня местоположение порядочное, есть тоже садишко, кое-какая речонка, а кстати вот mademoiselle Полина
с своей мамашей будут жить по соседству от нас, в своем
замке…
Я вошел. Дверь заперлась, лязгнул
замок, и щелкнул ключ. Мебель состояла из двух составленных рядом скамеек
с огромным еловым поленом, исправляющим должность подушки. У двери закута была высока, а к окну спускалась крыша. Посредине, четырехугольником, обыкновенное слуховое окно, но
с железной решеткой. После треволнений и сытного завтрака мне первым делом хотелось спать и ровно ничего
больше. «Утро вечера мудренее!» — подумал я засыпая.
Я бы, кажется, имела основание уподобить состояние бабушки
с состоянием известной сверстницы Августа Саксонского, графини Кόзель, когда ее заключили в
замке. Обе они были женщины умные и
с большими характерами, и обе обречены на одиночество, и обе стали анализировать свою религию, но Кόзель оторвала от своей Библии и выбросила в ров Новый Завет, а бабушка это одно именно для себя только и выбрала и лишь это одно сохранила и все еще добивалась, где тут материк?