Неточные совпадения
Под вечер он уселся в каюте, взял книгу и долго возражал
автору, делая на полях заметки парадоксального свойства. Некоторое время его забавляла эта игра, эта беседа с властвующим из гроба мертвым. Затем, взяв трубку, он утонул в синем дыме, живя среди призрачных арабесок [Арабеска — здесь: музыкальное
произведение, причудливое и непринужденное по своему характеру.], возникающих в его зыбких слоях.
Некоторые из ученых яицких казаков почитают себя потомками стрельцов. Мнение сие не без основания, как увидим ниже. Самые удовлетворительные исследования о первоначальном поселении яицких казаков находим мы в «Историческом и статистическом обозрении уральских казаков», сочинения А. И. Левшина, отличающемся, как и прочие
произведения автора, истинной ученостию и здравой критикою.
Они упрекают нас в том, что мы приняли дурную методу — рассматривать
произведение автора и затем, как результат этого рассмотрения, говорить, что в нем содержится и каково это содержимое.
А почему у нас это «обращение в ветошку» так легко и удобно, — об этом проницательный читатель не ждет, конечно, от нас решительных объяснений: для них еще время не пришло. Приведем лишь несколько самых общих черт, на которые находим указания даже прямо в
произведениях автора, по поводу которого нам представляются все эти вопросы.
Неточные совпадения
Через три года явилось второе
произведение Островского: «Свои люди — сочтемся»;
автор встречен был всеми как человек совершенно новый в литературе, и немедленно всеми признан был писателем необычайно талантливым, лучшим, после Гоголя, представителем драматического искусства в русской литературе.
Будучи положены в основу названных пьес, эти случайности доказывают, что
автор придавал им более значения, нежели они имеют в самом деле, и эта неверность взгляда повредила цельности и яркости самих
произведений.
Если в
произведении разбираемого
автора эти причины указаны, критика пользуется и ими и благодарит
автора; если нет, не пристает к нему с ножом к горлу, как, дескать, он смел вывести такое лицо, не объяснивши причин его существования?
Первое
произведение его («Картина семейного счастья») не было замечено решительно никем, не вызвало в журналах ни одного слова — ни в похвалу, ни в порицание
автора.
Отвергнувши эту, заранее приготовленную, мерку, критика должна была бы приступить к
произведениям Островского просто для их изучения, с решительностью брать то, что дает сам
автор.