Неточные совпадения
Он представлял совершеннейший тип тех приземистых, но дюжесплоченных
парней с румянцем во всю щеку, вьющимися белокурыми волосами, белой короткой шеей и широкими, могучими руками, один вид которых мысленно переносит всегда к нашим столичным щеголям и возбуждает по поводу их невольный вопрос: «Чем только живы эти господа?»
Парень этот, которому, мимоходом сказать, не стоило бы малейшего труда заткнуть за пояс десяток таких щеголей, был, однако ж, вида смирного,
хотя и веселого; подле него лежало несколько кусков толстой березовой коры, из которой вырубал он топором круглые, полновесные поплавки для невода.
Все три поспешили к Глебу, Ванюшке и Гришке, которые стояли на самой окраине берега и кричали прохожим, заставляя их принимать то или другое направление и предостерегая их от опасных мест; бабы тотчас же присоединились к старому рыбаку и двум молодым
парням и так усердно принялись вторить им, как будто криком своим
хотели выместить свою неудачу.
Во все продолжение предыдущего разговора он подобострастно следил за каждым движением Нефеда, — казалось, с какою-то даже ненасытною жадностию впивался в него глазами; как только Нефед обнаруживал желание сказать слово, или даже поднять руку, или повернуть голову, у молодого
парня были уже уши на макушке; он заранее раскрывал рот, оскаливал зубы, быстро окидывал глазами присутствующих, как будто
хотел сказать: «Слушайте, слушайте, что скажет Нефед!», и тотчас же разражался неистовым хохотом.
Глеб не терпел возражений. Уж когда что сказал, слово его как свая, крепко засевшая в землю, — ни за что не спихнешь! От молодого девятнадцатилетнего
парня, да еще от сына, который в глазах его был ни больше ни меньше как молокосос, он и подавно не вынес бы супротивности. Впрочем, и сын был послушен — не
захотел бы сердить отца. Ваня тотчас же повиновался и поспешил в избу.
Он уже
хотел повернуться и пойти посмотреть на село, авось там не навернется ли какой-нибудь работник, когда на крыльце «Расставанья» показался целовальник. С ним вышли еще какие-то два молодых
парня.
Во все продолжение этого дня Глеб был сумрачен,
хотя работал за четверых; ни разу не обратился он к приемышу. Он не то чтобы сердился на
парня, — сердиться пока еще было не за что, — но смотрел на него с видом тайного, невольного упрека, который доказывал присутствие такого чувства в душе старого рыбака.
— Так вот ты какими делами промышляешь! — вскричал старик задыхающимся голосом. — Мало того,
парня погубил, совратил его с пути, научил пьянствовать, втравил в распутство всякое, теперь польстился на жену его!
Хочешь посрамить всю семью мою! Всех нас, как злодей, опутать
хочешь!.. Вон из моего дому, тварь ты этакая! Вон! Чтобы духу твоего здесь не было! Вон! — промолвил старик, замахиваясь кулаком.
Впрочем, все эти хитрости доказывали только, что молодой
парень, несмотря на свою опытность, шибко все-таки боялся старика,
хотя предосторожности были напрасны: он мог теперь безбоязненно, безгрозно исчезать по ночам.
Неточные совпадения
Хотя час был ранний, в общем зале трактирчика расположились три человека. У окна сидел угольщик, обладатель пьяных усов, уже замеченных нами; между буфетом и внутренней дверью зала, за яичницей и пивом помещались два рыбака. Меннерс, длинный молодой
парень, с веснушчатым, скучным лицом и тем особенным выражением хитрой бойкости в подслеповатых глазах, какое присуще торгашам вообще, перетирал за стойкой посуду. На грязном полу лежал солнечный переплет окна.
— Приехал один молодой писатель, ух, резкий
парень!
Хочешь — познакомлю? Тут есть барышня, курсистка, Маркса исповедует…
Пьет да ест Васяга, девок портит, // Молодым
парням — гармоньи дарит, // Стариков — за бороды таскает, // Сам орет на всю калуцку землю: // — Мне — плевать на вас, земные люди. // Я
хочу — грешу,
хочу — спасаюсь! // Все равно: мне двери в рай открыты, // Мне Христос приятель закадышный!
С недоверием к себе он чувствовал, что этот
парень сегодня стал значительнее в его глазах,
хотя и остался таким же неприятным, каким был.
Я его дразню: «Перестаньте бурбошку играть, это у вас от скуки, а в сущности, вы не плохой
парень,
хотя — пехота».