Неточные совпадения
Крестьянину разориться нетрудно: прогуляй
недели две во время пахоты да
неделю в страдную, рабочую пору — и
делу конец!
Принимая в соображение шум и возгласы, раздававшиеся на дворе, можно было утвердительно сказать, что тетушка Анна и снохи ее также не оставались праздными. Там шла своего рода работа. И где ж видано, в самом
деле, чтобы добрые хозяйки сидели сложа руки, когда до светлого праздника остается всего-навсе одна
неделя!
Дело в том, что с минуты на минуту ждали возвращения Петра и Василия, которые обещали прийти на побывку за две
недели до Святой: оставалась между тем одна
неделя, а они все еще не являлись. Такое промедление было тем более неуместно с их стороны, что путь через Оку становился
день ото
дня опаснее. Уже поверхность ее затоплялась водою, частию выступавшею из-под льда, частию приносимою потоками, которые с ревом и грохотом низвергались с нагорного берега.
— А, да! Озерской рыбак! — сказал Глеб. — Ну, что, как там его бог милует?.. С
неделю, почитай, не видались; он за половодьем перебрался с озера в Комарево… Скучает, я чай, работой? Старик куды те завистливый к
делу — хлопотун!
— Знамое
дело, какие теперь дороги! И то еще удивлению подобно, как до сих пор река стоит; в другие годы в это время она давно в берегах… Я полагаю, дюжи были морозы — лед-то добре закрепили; оттого долее она и держит. А все, по-настоящему, пора бы расступиться! Вишь, какое тепло: мокрая рука не стынет на ветре! Вот вороны и жаворонки
недели три как уж прилетели! — говорил Глеб, околачивая молотком железное острие багра.
Проходили
дни и
недели — нрав старика ни на волос не изменился.
Недели через две, в воскресный
день, у ворот рыбакова дома и на самом дворе можно было видеть несколько подвод; на холмистом скате высокого берегового хребта, которым замыкалась с трех сторон площадка, бродили пущенные на свободу лошади, щипавшие сочную листву орешника.
Болезнь старого рыбака — если считать с того
дня, когда он в последний раз занимался промыслом, до той минуты, когда испустил последний вздох, — продолжалась три
недели.
В два «небанных»
дня недели — понедельник и вторник — мальчики мыли бутылки и помогали разливать квас, которым торговали в банях, а в «банные» дни готовили веники, которых выходило, особенно по субботам и накануне больших праздников, в некоторых банях по три тысячи штук.
Когда Микрюков отправился в свою половину, где спали его жена и дети, я вышел на улицу. Была очень тихая, звездная ночь. Стучал сторож, где-то вблизи журчал ручей. Я долго стоял и смотрел то на небо, то на избы, и мне казалось каким-то чудом, что я нахожусь за десять тысяч верст от дому, где-то в Палеве, в этом конце света, где не помнят
дней недели, да и едва ли нужно помнить, так как здесь решительно всё равно — среда сегодня или четверг…
Опять распахнулись ворота заимки, и пошевни Таисьи стрелой полетели прямо в лес. Нужно было сделать верст пять околицы, чтобы выехать на мост через р. Березайку и попасть на большую дорогу в Самосадку. Пегашка стояла без
дела недели две и теперь летела стрелой. Могутная была лошадка, точно сколоченная, и не кормя делала верст по сту. Во всякой дороге бывала. Таисья молчала, изредка посматривая на свою спутницу, которая не шевелилась, как мертвая.
Неточные совпадения
Батюшка пришлет денежки, чем бы их попридержать — и куды!.. пошел кутить: ездит на извозчике, каждый
день ты доставай в кеятр билет, а там через
неделю, глядь — и посылает на толкучий продавать новый фрак.
Глядеть весь город съехался, // Как в
день базарный, пятницу, // Через
неделю времени // Ермил на той же площади // Рассчитывал народ.
— Да как теперь прикажете: // У нас по положению // Три
дня в
неделю барские, // С тягла: работник с лошадью, // Подросток или женщина, // Да полстарухи в
день, // Господский срок кончается…
У батюшки, у матушки // С Филиппом побывала я, // За
дело принялась. // Три года, так считаю я, //
Неделя за
неделею, // Одним порядком шли, // Что год, то дети: некогда // Ни думать, ни печалиться, // Дай Бог с работой справиться // Да лоб перекрестить. // Поешь — когда останется // От старших да от деточек, // Уснешь — когда больна… // А на четвертый новое // Подкралось горе лютое — // К кому оно привяжется, // До смерти не избыть!
За
неделю до Петрова
дня он объявил приказ: всем говеть.