Неточные совпадения
Мужик расплатился, помолился перед образами и, поклонившись на все четыре стороны, вышел из избы.
В то время толстоватый ярославец успел уже опорожнить дочиста чашку тертого гороху. Он немедленно приподнялся с
лавки, снял с шеста кожух, развалил его подле спавшего уже товарища и улегся; почти
в ту ж минуту изба наполнилась его густым, протяжным храпеньем. Дворничиха полезла на печь.
В избе
остались бодрствующими рыженький, Антон и хозяин.
Так-таки совсем и разорил его, довел дотолева, что не
осталось у него
в доме ни полщепочки, живет как бы день к вечеру, и голодную собаку нечем стало из-под
лавки выманить…
Неточные совпадения
Остались: один хмельной, но немного, сидевший за пивом, с виду мещанин; товарищ его, толстый, огромный,
в сибирке [Сибирка — верхняя одежда
в виде короткого сарафана
в талию со сборками и стоячим воротником.] и с седою бородой, очень захмелевший, задремавший на
лавке, и изредка, вдруг, как бы спросонья, начинавший прищелкивать пальцами, расставив руки врозь, и подпрыгивать верхнею частию корпуса, не вставая с
лавки, причем подпевал какую-то ерунду, силясь припомнить стихи, вроде:
У них действительно нашлись дохи, кухлянки и медвежьи шкуры, которые и были уступлены нам на том основании, что мы проезжие, что у нас никого нет знакомых, следовательно, все должны быть знакомы; нельзя купить вещи
в лавке, следовательно, надо купить ее у частного, не торгующего этим лица, которое
остается тут и имеет возможность заменить всегда проданное.
«Теперь проводи — ко, брат, меня до лестницы», сказал Кирсанов, опять обратясь к Nicolas, и, продолжая по-прежнему обнимать Nicolas, вышел
в переднюю и сошел с лестницы, издали напутствуемый умиленными взорами голиафов, и на последней ступеньке отпустил горло Nicolas, отпихнул самого Nicolas и пошел
в лавку покупать фуражку вместо той, которая
осталась добычею Nicolas.
Торговая площадь не была разделена, и доходы с нее делились пропорционально между совладельцами. Каждый год, с общего согласия, установлялась такса с возов,
лавок, трактиров и кабака, причем торговать
в улицах и
в собственных усадьбах хотя и дозволялось, но под условием особенного и усиленного налога. При этих совещаниях матушке принадлежали две пятых голоса, а остальные три пятых — прочим совладельцам. Очевидно, она всегда
оставалась в меньшинстве.
Частных домов
осталось не больше пяти-шести, но и
в них помещаются трактиры, портерные и мелочные
лавки, обслуживающие надобности ямской проституции.