О чем? о Чацком,
что ли?
Чего сомнительно? Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его не свяжет!
Попробуй о властях, и нивесть что наскажет!
Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монаршиим лицом,
Так назовет он подлецом!..
Неточные совпадения
Возьмет он руку, к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет,
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
Рука с рукой, и глаз с меня не сводит. —
Смеешься! можно
ли!
чем повод подала
Тебе я к хохоту такому!
Всегда, не только
что теперь. —
Не можете мне сделать вы упрека.
Кто промелькнет, отворит дверь,
Проездом, случаем, из чужа, из далёка —
С вопросом я, хоть будь моряк:
Не повстречал
ли где в почтовой вас карете?
По крайней мере не надутый.
Вот новости! — я пользуюсь минутой,
Свиданьем с вами оживлен,
И говорлив; а разве нет времен,
Что я Молчалина глупее? Где он, кстати?
Еще
ли не сломил безмолвия печати?
Бывало, песенок где новеньких тетрадь
Увидит, пристает: пожалуйте списать.
А впрочем, он дойдет до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных.
Как суетится!
что за прыть!
А Софья? — Нет
ли впрямь тут жениха какого?
С которых пор меня дичатся как чужого!
Как здесь бы ей не быть!!..
Кто этот Скалозуб? отец им сильно бредит,
А может быть не только,
что отец…
Ах! тот скажи любви конец,
Кто на три года вдаль уедет.
Сергей Сергеич, это вы
ли!
Нет! я перед родней, где встретится, ползком;
Сыщу ее на дне морском.
При мне служа́щие чужие очень редки;
Всё больше сестрины, свояченицы детки;
Один Молчалин мне не свой,
И то затем,
что деловой.
Как станешь представлять к крестишку
ли,
к местечку,
Ну как не порадеть родному человечку!..
Однако братец ваш мне друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил.
В погонь
ли за полком?
Зато, конечно, в
чем другом
За вами далеко тянуться.
Молчалин! как во мне рассудок цел остался!
Ведь знаете, как жизнь мне ваша дорога!
Зачем же ей играть, и так неосторожно?
Скажите,
что у вас с рукой?
Не дать
ли капель вам? не нужен
ли покой?
Пошлемте к доктору, пренебрегать не должно.
Конечно, нет в нем этого ума,
Что гений для иных, а для иных чума,
Который скор, блестящ и скоро опротивит,
Который свет ругает наповал,
Чтоб свет об нем хоть что-нибудь сказал;
Да эдакий
ли ум семейство осчастливит?
Что?
что? уж нет
ли здесь пошара?
Что́ бал? братец, где мы всю ночь до бела дня,
В приличьях скованы, не вырвемся из ига,
Читал
ли ты? есть книга…
Что это? слышал
ли моими я ушами!
Она! она сама!
Ах! голова горит, вся кровь моя в волненьи.
Явилась! нет ее! неу́жели в виденьи?
Не впрямь
ли я сошел с ума?
К необычайности я точно приготовлен;
Но не виденье тут, свиданья час условлен.
К
чему обманывать себя мне самого?
Звала Молчалина, вот комната его.
Не знаю. А меня так разбирает дрожь,
И при одной я мысли трушу,
Что Павел Афанасьич раз
Когда-нибудь поймает нас,
Разгонит, проклянёт!.. Да
что? открыть
ли душу?
Я в Софье Павловне не вижу ничего
Завидного. Дай бог ей век прожить богато,
Любила Чацкого когда-то,
Меня разлюбит, как его.
Мой ангельчик, желал бы вполовину
К ней то же чувствовать,
что чувствую к тебе;
Да нет, как ни твержу себе,
Готовлюсь нежным быть, а свижусь — и простыну.
Ну
что? не видишь ты,
что он с ума сошел?
Скажи сурьезно:
Безумный!
что он тут за чепуху молол!
Низкопоклонник! тесть! и про Москву так грозно!
А ты меня решилась уморить?
Моя судьба еще
ли не плачевна?
Ах! боже мой!
что станет говорить
Княгиня Марья Алексевна!