Неточные совпадения
Светает!.. Ах! как скоро ночь минула!
Вчера просилась спать — отказ.
«Ждем друга». — Нужен глаз да глаз,
Не спи, покудова
не скатишься со стула.
Теперь вот только
что вздремнула,
Уж день!.. сказать им…
Ах! амур проклятый!
И слышат,
не хотят понять,
Ну
что́ бы ставни им отнять?
Переведу часы, хоть знаю: будет гонка,
Заставлю их играть.
Ведь экая шалунья ты девчонка.
Не мог придумать я,
что это за беда!
То флейта слышится, то будто фортопьяно;
Для Софьи слишком было б рано??..
Скажи-ка,
что глаза ей портить
не годится,
И в чтеньи прок-от
не велик:
Ей сна нет от французских книг,
А мне от русских больно спится.
Тужите, знай, со стороны нет мочи,
Сюда ваш батюшка зашел, я обмерла;
Вертелась перед ним,
не помню
что врала;
Ну
что же стали вы? поклон, сударь, отвесьте.
Подите, сердце
не на месте;
Смотрите на часы, взгляните-ка в окно:
Валит народ по улицам давно;
А в доме стук, ходьба, метут и убирают.
Не наблюдайте, ваша власть;
А
что в ответ за вас, конечно, мне попасть.
Зачем же здесь? и в этот час?
И Софья!.. Здравствуй, Софья,
что ты
Так рано поднялась! а? для какой заботы?
И как вас бог
не в пору вместе свел?
Я только нес их для докладу,
Что в ход нельзя пустить без справок, без иных,
Противуречья есть, и многое
не дельно.
Вот то-то-с, моего вы глупого сужденья
Не жалуете никогда:
Ан вот беда.
На
что вам лучшего пророка?
Твердила я: в любви
не будет в этой прока
Ни во́ веки веков.
Как все московские, ваш батюшка таков:
Желал бы зятя он с звездами, да с чинами,
А при звездах
не все богаты, между нами;
Ну разумеется, к тому б
И деньги, чтоб пожить, чтоб мог давать он ба́лы;
Вот, например, полковник Скалозуб:
И золотой мешок, и метит в генералы.
Куда как мил! и весело мне страх
Выслушивать о фрунте и рядах;
Он слова умного
не выговорил сроду, —
Мне всё равно,
что за него,
что в воду.
И, верно, счастлив там, где люди посмешнее.
Кого люблю я,
не таков:
Молчалин за других себя забыть готов,
Враг дерзости, — всегда застенчиво, несмело
Ночь целую с кем можно так провесть!
Сидим, а на дворе давно уж побелело,
Как думаешь?
чем заняты?
Возьмет он руку, к сердцу жмет,
Из глубины души вздохнет,
Ни слова вольного, и так вся ночь проходит,
Рука с рукой, и глаз с меня
не сводит. —
Смеешься! можно ли!
чем повод подала
Тебе я к хохоту такому!
Ну поцелуйте же,
не ждали? говорите!
Что ж, ради? Нет? В лицо мне посмотрите.
Удивлены? и только? вот прием!
Как будто
не прошло недели;
Как будто бы вчера вдвоем
Мы мочи нет друг другу надоели;
Ни на́волос любви! куда как хороши!
И между тем,
не вспомнюсь, без души,
Я сорок пять часов, глаз мигом
не прищуря,
Верст больше седьмисот пронесся, — ветер, буря;
И растерялся весь, и падал сколько раз —
И вот за подвиги награда!
Всегда,
не только
что теперь. —
Не можете мне сделать вы упрека.
Кто промелькнет, отворит дверь,
Проездом, случаем, из чужа, из далёка —
С вопросом я, хоть будь моряк:
Не повстречал ли где в почтовой вас карете?
Помилуйте,
не вам,
чему же удивляться?
Что нового покажет мне Москва?
Вчера был бал, а завтра будет два.
Тот сватался — успел, а тот дал промах.
Всё тот же толк, и те ж стихи в альбомах.
По крайней мере
не надутый.
Вот новости! — я пользуюсь минутой,
Свиданьем с вами оживлен,
И говорлив; а разве нет времен,
Что я Молчалина глупее? Где он, кстати?
Еще ли
не сломил безмолвия печати?
Бывало, песенок где новеньких тетрадь
Увидит, пристает: пожалуйте списать.
А впрочем, он дойдет до степеней известных,
Ведь нынче любят бессловесных.
Я верю собственным глазам;
Век
не встречал, подписку дам,
Что б было ей хоть несколько подобно!
Никто
не приглашает вас;
Я только
что спросил два слова
Об Софье Павловне, быть может, нездорова?
Тогда
не то,
что ныне,
При государыне служил Екатерине.
Упал, да так,
что чуть затылка
не пришиб...
На
что ж? я их
не оскорблю.
Как суетится!
что за прыть!
А Софья? — Нет ли впрямь тут жениха какого?
С которых пор меня дичатся как чужого!
Как здесь бы ей
не быть!!..
Кто этот Скалозуб? отец им сильно бредит,
А может быть
не только,
что отец…
Ах! тот скажи любви конец,
Кто на три года вдаль уедет.
Сергей Сергеич, это вы ли!
Нет! я перед родней, где встретится, ползком;
Сыщу ее на дне морском.
При мне служа́щие чужие очень редки;
Всё больше сестрины, свояченицы детки;
Один Молчалин мне
не свой,
И то затем,
что деловой.
Как станешь представлять к крестишку ли,
к местечку,
Ну как
не порадеть родному человечку!..
Однако братец ваш мне друг и говорил,
Что вами выгод тьму по службе получил.
— Как их возьмет задор,
Засудят об делах,
что слово — приговор, —
Ведь столбовые всё, в ус никого
не дуют...
Я вам скажу, знать, время
не приспело,
Но
что без них
не обойдется дело.
Позвольте, батюшка. Вот-с — Чацкого, мне друга,
Андрея Ильича покойного сынок:
Не служит, то есть в том он пользы
не находит,
Но захоти — так был бы деловой.
Жаль, очень жаль, он малый с головой
И славно пишет, переводит.
Нельзя
не пожалеть,
что с эдаким умом…
На
что вы мне?
Да, правда,
не свои беды́ — для вас забавы,
Отец родной убейся — всё равно.
Ну! я
не знал,
что будет из того
Вам ирритация. Опро́метью вбежали. —
Мы вздрогнули! — Вы в обморок упали,
И
что ж? — весь страх из ничего.
Молчалин! как во мне рассудок цел остался!
Ведь знаете, как жизнь мне ваша дорога!
Зачем же ей играть, и так неосторожно?
Скажите,
что у вас с рукой?
Не дать ли капель вам?
не нужен ли покой?
Пошлемте к доктору, пренебрегать
не должно.
Ударюсь об заклад,
что вздор;
И если б
не к лицу,
не нужно перевязки;
А то
не вздор,
что вам
не избежать огласки:
На смех, того гляди, подымет Чацкий вас;
И Скалозуб как свой хохол закру́тит,
Расскажет обморок, прибавит сто прикрас;
Шутить и он горазд, ведь нынче кто
не шутит!
Хотите вы?.. Пойду любезничать сквозь слез;
Боюсь,
что выдержать притворства
не сумею.
Зачем сюда бог Чацкого принес!
Вы знаете,
что я
не льщусь на интересы;
Скажите лучше, почему
Вы с барышней скромны, а с горнишной повесы?
Примеры мне
не новы;
Заметно,
что вы желчь на всех излить готовы;
А я, чтоб
не мешать, отсюда уклонюсь.
Быть может, он
не то,
что три года назад...
Сам это чувствую, сказать я
не могу,
Но
что теперь во мне кипит, волнует, бесит,
Не пожелал бы я и личному врагу,
А он?.. смолчит и голову повесит.
Бог знает, за него
что выдумали вы,
Чем голова его ввек
не была набита.
Не грешен он ни в
чем, вы во сто раз грешнее.
А вы, случась на эту пору,
Не позаботились расчесть,
Что можно доброй быть ко всем и без разбору...
Чудеснейшего свойства
Он наконец: уступчив, скромен, тих,
В лице ни тени беспокойства
И на душе проступков никаких,
Чужих и вкривь и вкось
не рубит, —
Вот я за
что его люблю.
К вам в комнату на несколько минут;
Там стены, воздух — всё приятно!
Согреют, оживят, мне отдохнуть дадут
Воспоминания об том,
что невозвратно!
Не засижусь, войду, всего минуты две,
Потом, подумайте, член А́нглийского клуба,
Я там дни целые пожертвую молве
Про ум Молчалина, про душу Скалозуба.
С ней век мы
не встречались;
Слыхал,
что вздорная.
О нет-с,
не потому;
Сам по себе, по нраву, по уму.
Платон Михайлыч мой единственный, бесценный!
Теперь в отставке, был военный;
И утверждают все, кто только прежде знал,
Что с храбростью его, с талантом,
Когда бы службу продолжал,
Конечно, был бы он московским комендантом.
Сказать вам,
что́ я думал? Вот:
Старушки все — народ сердитый;
Не худо, чтоб при них услужник знаменитый
Тут был, как громовой отвод.
Молчалин! — Кто другой так мирно всё уладит!
Там моську вовремя погладит,
Тут в пору карточку вотрет,
В нем Загорецкий
не умрет!..
Вы давеча его мне исчисляли свойства,
Но многие забыли? — да?
О
чем? о Чацком,
что ли?
Чего сомнительно? Я первый, я открыл!
Давно дивлюсь я, как никто его
не свяжет!
Попробуй о властях, и нивесть
что наскажет!
Чуть низко поклонись, согнись-ка кто кольцом,
Хоть пред монаршиим лицом,
Так назовет он подлецом!..
—
Вот случай вам со мною, он
не новый;
Москва и Петербург — во всей России то,
Что человек из города Бордо,
Лишь рот открыл, имеет счастье
Во всех княжон вселять участье...
А у меня к тебе влеченье, род недуга,
Любовь какая-то и страсть,
Готов я душу прозакласть,
Что в мире
не найдешь себе такого друга,
Такого верного, ей-ей...
Что́ бал? братец, где мы всю ночь до бела дня,
В приличьях скованы,
не вырвемся из ига,
Читал ли ты? есть книга…
Что́ ночь одна, —
не в счет,
Зато спроси, где был?
Напрасно страх тебя берет,
Вслух, громко говорим, никто
не разберет.
Я сам, как схватятся о камерах, присяжных,
О Бейроне, ну о матерьях важных,
Частенько слушаю,
не разжимая губ;
Мне
не под силу, брат, и чувствую,
что глуп.
Ах! Alexandre! у нас тебя недоставало;
Послушай, миленький, потешь меня хоть мало;
Поедем-ка сейчас; мы, благо, на ходу;
С какими я тебя сведу
Людьми!!!.. уж на меня нисколько
не похожи,
Что за люди, mon cher! Сок умной молодежи!